Меня задели слова итальянца. Я нахмурилась.
- Это ваши стереотипы. Для меня он самый лучший – настоящий мужчина.
Итальянец пожал плечами.
- А я тебе говорю, что он не хороший человек. И сделает тебе больно.
Я пристально посмотрела на итальянца, и, поймав его лукавый и высокомерный взгляд, решила что это всего-навсего тактика. Я нравилась Мауро, и его друзья пытались отбить меня у Алесса и преподнести на блюдечке очаровательному здоровяку. Я даже не знала, обижаться мне на них или умилиться той простоте, с которой они так открыто творят глупости.
Вернулись Маша и Алесс. Маша села, а Алесс взял меня за руку и потащил танцевать.
Я никогда не знала, что чувствуя человека, ты начинаешь чувствовать его ритм. Мы танцевали как единое целое, хотя прежде я считала, что не умею двигаться в такт музыке. В танце он обнимал меня, целовал, и руки его не стесняясь скользили по моему телу. Со стороны, вероятно, это смотрелось слишком раскованно, но для меня это было вполне естественно. Мне не важно было, что могут подумать другие. Мы были словно одни на танцполе.
Голова кружилась от восторга, сердце билось чаще от волнения, и я наслаждалась его откровенной близостью. Меня заводило то, что он не стесняется открыто показать свои чувства. И я ловила в толпе танцующих восхищенные взгляды.
- Я хочу тебя прямо здесь, - прошептал мне Алесс.
Я вздрогнула, повернулась к нему, и ответила:
- Поехали домой.
Он кивнул, и, не смотря на возражения итальянцев, мы покинули дискотеку.
Но до номера мы так и не доехали. Только очутившись в лифте, Алесс нажал кнопку «СТОП», прижал меня к стене, и, дождавшись пока погаснет свет, осторожно стянул с меня трусики. Это была страсть на грани безумия. В любой момент лифт мог тронуться, двери могли открыться, и кто-то мог увидеть нас вместе. Но риск быть пойманными, только распалял, волновал и возбуждал. К своему ужасу, я не испытывала стыда и не чувствовала себя порочной, развратной, мне казалось что это нормально. Я была на грани блаженства.
Затем Алесс на руках донес меня до номера, и продолжил истязать своими ласками. Я сходила с ума, с каждым разом все выше возносясь на вершины блаженства. В последние минуты я готова была выкрикнуть ему слова любви, но сдержалась. Я не хотела пугать его.
11. Расставание.
Как известно в жизни все не бывает легко и просто. Обязательно в твою великолепную бочку меда, какой-нибудь гаденыш бросит ложку дегтя. Так случилось и с нами. Когда Алесс приехал в Каир, мы планировали в конце недели вместе уехать в Тунис, в Махдию. У нас уже были заказаны номера в отеле. Оставалось только подождать. И вот случилось ужасное, ставшее для меня буквально концом света.
В день, накануне нашего отъезда, один из итальянцев заявил, что не хочет ехать в Махдию. Он, видите ли желает увидеть Хаммамет. И оказывается, уже забронировал новые номера в отеле на два дня раньше планируемого отъезда. Значит, они улетали этой ночью, а я должна была еще два дня прозябать в Каире. Одна. Без Алессандро.
Алесс долго пытался мне объяснить, почему ему надо ехать. Я пыталась убедить его оставить итальянцев.
- Мы сможем присоединиться к ним позже.
- Это моя работа. Пойми. Я не могу.
- Но как же я?
- Я буду думать о тебе каждую свободную минуту.
- Я боюсь отпускать тебя. – призналась я.
Я не боялась, что он может встретить другую женщину, я просто боялась, что вновь затоскую. Что сердце мое не выдержит даже двух дней разлуки.
Уехать из Каира я не могла, так как Маша все еще наслаждалась своим немцем. Мне почему-то казалось, что если я попытаюсь утащить ее, она расстроиться. Я видела как она счастлива с ним, и не хотела быть виновницей их расставания. Через два дня мы все равно уезжаем, и тогда это будет ее выбор, не мой. Не будет моей вины. Я все равно увижу Алесса. Я верила, что он дождется меня. Мне почему-то казалось, что это как само собой разумеющееся. Он послан мне судьбой, он мое спасение.
В ту ночь, когда уехал Алесс, мне впервые с начала моего путешествия стало плохо. Все было как обычно, вечером я легла спать, и вдруг внутри меня что-то зашевелилось. Боль была просто невыносимой. Меня словно изнутри пытались разрезать сотней острых ножей. Дрожащими руками я потянулась к телефону и позвонила Маше.
Маша пришла через несколько минут и застала меня в ужасном состоянии. Я задыхалась. Билась в конвульсиях, судорожно хватаясь за живот.
Едва увидев Машу, я прошептала:
- Помоги.
В ту ночь меня увезли в больницу.
И вновь этот тошнотворный запах медикаментов. Я так мечтала уйти от этой реальности, но она вопреки моим желаниям сама преследовала меня по пятам. Не помогал даже амулет Минье, и мне казалось, что смерть последует за мной прямо в рай.
Утром доктор сказал Маше:
- Привези вы ее на несколько часов позже, мы не смогли бы помочь. А так. Несколько дней на больничной койке, и она еще побегает.
Доктор ни слова не сказал о серьезности моего заболевания, лишь сочувственно посмотрел, давая понять, что все знает и вышел.
- Ну вот, это мой третий день рождения. – попыталась пошутить я.
Но Маша серьезно посмотрела на меня.
- Мы должны вернуться домой. Я не могу смотреть, как ты губишь себя.
- Что за глупости. – Наигранно отмахнулась я. - Я пока еще не готова. Доктор же сказал, что я еще побегаю.
- Ты хоть понимаешь, что я почувствовала, увидев тебя судорожно бьющуюся в конвульсиях, покрытую красными пятнами? А если бы меня не было в отеле? А если бы я не ответила на телефон? Ты же слышала. Если бы мы не успели вовремя, все закончилось бы по-другому.
- Ты зря заводишь панику. Все же обошлось. – попыталась отшутиться я.
- То есть твое критическое состояние – ты называешь обошлось?
- Маш, этого не миновать. Я уже смирилась.
И Маша догадалась.
- Ты тоскуешь по своему итальянцу.
- Очень.
- Так почему же не поехала за ним следом?
- Я не хотела отрывать тебя от Альберта, вы так много времени проводите вместе.
- Глупенькая. Я же говорила тебе, это всего лишь эмоции. Сегодня мы вместе, завтра нас разделяют километры. Это жизнь. К тому же, Бруно, один из друзей твоего итальянца, многозначительно намекал мне на симпатию. Тебе надо было просто сказать.
Вот так всегда в жизни, недоговоренность и взаимное непонимание может привести к ужасным последствиям. Если бы я решилась поговорить с Машей, то сейчас уже была бы с Алессом в Тунисе. А вместо этого я проведу целую неделю на больничной койке, в компании капельницы и изнуряющих лекарственных препаратов. Вот она реальность.
Позже я отправила Алессу сообщение:
Дела вынуждают меня задержаться в Каире. Я приеду только на следующей неделе. Очень скучаю, и безумно хочу поцеловать тебя.
Алесс ответил сразу.
Тоже сильно. Жду.
И все. В этих коротких строках, он выложил все, что я хотела услышать. И я успокоилась.
До конца недели я заняла себя написанием книги, которую решила закончить, во что бы то не стало. Если изначально я занялась ей только для того, чтобы убить время и вновь пережить свои эмоции, то сейчас это стало для меня чем-то значимым. Я хотела, чтобы позже Алесс увидел ее и понял всю глубину моих чувств. Чтобы она стала продолжением нашей истории. Я напишу книгу с хорошим финалом. Я сама поставлю точку в своей истории. И буду жить на страницах своей книги. Может быть, именно об этом говорили мои провидицы. Может быть, именно в этом есть мое предназначение, вывернуть душу на изнанку перед миллионами, открыться такой, какая я есть, остаться в памяти. Я обрету вторую жизнь, если имя мое останется в истории. Тогда я буду жить вечно.
В предпоследний день моего пребывания в Каирском госпитале, ко мне пришел врач. Довольно приятный мужчина, высокий и статный, он всегда улыбался, когда заходил ко мне в палату.