— Я читал кое-что на эту тему, — вставил свое слово я. — Но я полагал, что это — из области научной фантастики.
— К области научной фантастики относить все то, что касается блага человека. Путем воздействия на генетический аппарат людей не сделаешь лучше того, какими они стали благодаря естественной биологической эволюции. Современный человек в биологическом отношении есть не только вершина творения, но это вообще потолок. Конечно, изменения происходят и будут происходить, но они чисто внешние и чисто количественные. Но, повторяю, в качественном отношении эволюция человека достигла потолка. Людей уже не сделаешь лучше. Но зато их можно сделать хуже. Искусственное вмешательство в биопсихический механизм человека и в механизм наследственности не может пройти безнаказанно вследствие самих законов природы. Добиваясь желаемых результатов в одних отношениях, мы неизбежно теряем в каких-то других. Любые средства манипулирования людьми, воздействующие на организм, порождают неконтролируемые последствия, сводящие на нет достигнутый положительный эффект. И теория, и эксперимент дают тут один и тот же результат: биологический прогресс человечества путем искусственного воздействия на физиологический и на генетический механизм человека в принципе невозможен. Возможна только деградация.
— А без искусственного вмешательства можно удержаться на достигнутом уровне?
— На какое-то время — да. Если бы даже наука не стала вмешиваться в генетический механизм человека, люди в конце концов начали бы деградировать и без этого. Есть универсальный закон природы: всякий прогресс со временем достигает вершины и уступает место регрессу. Но наука, вмешиваясь в генетический механизм человека, может ускорить процесс деградации. Если природе без науки потребовались бы десятки тысяч лет на это, то средствами науки можно сократить это до времени одного поколения, то есть до логически возможного минимума. Короче говоря, все то, что касается причинения зла человеку, относится к области реальности.
— Ты считаешь, что какие-то практические результаты на этом пути достигнуты?
— И какие! В принципе уже сейчас можно производить людей любых заранее намеченных типов. Конечно, в рамках биологических законов. Пока еще через несколько поколений. И индивиды будут генетически неустойчивы. Но пройдет немного времени, и будет разработана тончайшая и надежная техника производства особей заранее намеченного типа, причем — генетически устойчивых. В наше время прогресс все более ускоряется.
— Прогресс?!
— Ну, регресс. Какая разница. В наше время вообще невозможно различить, что есть прогресс и что деградация. Мы должны быть счастливы, что жили в двадцатом, а не в двадцать пятом, допустим, веке. Тогда наверняка научатся искусственно выводить человекоподобные существа с заранее запланированными признаками. Их будут скорее всего в колбах выращивать. И будущее столетие будет самым кошмарным в человеческой истории. Люди будут всеми силами пробиваться в высшие слои, которым не угрожает никакое «генетическое оружие». Будут стараться закрепиться в высших слоях навечно.
— Навечно?!
— Ну да, чтобы и их потомки оставались в этих слоях, то есть людьми в нормальном смысле слова.
— Какой в этом смысл? Потомки становятся чужими уже через два — три поколения.
— Инстинкт самосохранения. Заботясь о потомках, люди заботятся о сохранения рода. Человеческая жизнь коротка. Жизнь рода в принципе бесконечна. Люди род свой биологически ощущают как вечность.
— У нас-то нет потомков.
— Это не так уж плохо. Я вообще думаю, что мы имеем возможность повлиять на ход истории только одним путем: отказавшись от потомства.
Капитуляция
Наша делегация вернулась из США. Привезли чудесные протезы с новейшей электроникой. Приехали специалисты из Москвы. Создали, как обычно, особую комиссию по изучению передовой западной техники. Протезы разобрали на части. Исследовали все до мельчайших подробностей. Стали собирать, но ничего хорошего из этого не вышло. Целый месяц лучшие специалисты из столицы трудились впустую. Постепенно интерес к протезам спал. Москвичи уехали домой. Протезы в разобранном виде отнесли на склад. Комиссия распалась. А меня снова вызвали в дирекцию и предложили наконец-то доложить о результатах моего изобретательства. Сулили награды. Грозили наказаниями. Я решил капитулировать. Документацию на протезы я уже подготовил. И вот я сдал свое открытие на суд отдела.