- Вот увидите, - сказал Эрик. - Увидите!
Хьюго покачал головой.
- Нет уж, избавьте меня от этого зрелища.
Эрик чуть было не ответил ему резкостью, но сдержался и сердито зашагал вокруг стола, потом оба молча нагнулись над рукописью, в которой блестящая научная мысль была использована в целях... усовершенствования фрезерного станка.
4
После разговора с Фабермахером Эрика долго не покидало чувство обиды, словно Хьюго каким-то образом обманул его доверие. Упорно работая над своим проектом, он мысленно повторял все те доводы, которыми собирался поразить Хьюго, когда они встретятся в следующий раз, однако ничего не делал, чтобы ускорить эту встречу.
Затем Эрик узнал от Тони Хэвиленда, что у Хьюго начался новый приступ. Он взял отпуск за свой счет и сейчас находится в небольшой клинике в Нью-Джерси, где его лечат каким-то новым способом.
Значит, виновато подумал Эрик, пока он сидел в лаборатории и дулся на Хьюго, тот, тяжелобольной, лежал в клинике.
- Эдна все-таки уговорила его лечь в клинику, - сказал Тони. Они с Эриком завтракали в клубе Колумбийского университета; - Он обещал ей это перед тем, как они разошлись.
Эрик положил вилку на стол.
- Как разошлись? - спросил он. - Когда?
- Да уж порядочно, еще зимой. - Тони с недоумением взглянул на него. Эдна решила, что с нее довольно. Как ваша работа? - спросил он.
- Ничего, - ответил Эрик, глядя в сторону. - А ваша?
- Очень хорошо.
Эрик с улыбкой взглянул на него.
- Все еще носитесь с этим делением урана?
- Теперь это уже не пустяки, Эрик. Чем дальше, тем важнее становится эта проблема. Порой мне даже страшно бывает.
- Вот уж напрасно!
- Много вы знаете! Слушайте, ведь до сих пор все сводилось к вопросу о том, сколько дополнительных нейтронов выделяется при каждом делении. Это одна из главных проблем, над которыми мы работали. Если число нейтронов в среднем меньше единицы - реакции не будет. Но если число их превышает единицу, у меня есть все основания бояться. Да и у вас тоже - потому что реакция пойдет. Так вот, это число наконец установлено.
- И что же?
- Не один, а два. В два раза больше, чем нужно!
Глаза их встретились, и сердце Эрика сжалось. Обоим было неловко, точно они в чем-то обличили друг друга.
Казалось, все только и заняты исследованием этого проклятого деления. В начале марта Эрику позвонила Мэри Картер. Она приехала в Нью-Йорк по приглашению Колумбийского университета, предложившего ей прочесть летний курс лекций в университетском филиале - женском колледже Барнарда. Мэри была в восторге и от предстоящей работы и от того, что она видела в здешних лабораториях. Эрик понял, что она ждет приглашения позавтракать вместе, и внезапно заколебался. Он знал, что если очутится с ней наедине, то при его теперешнем душевном состоянии... Нет, к черту, злобно подумал он, его жизнь и так достаточно трудна, незачем вносить в нее лишние осложнения.
- Приходите к нам сегодня обедать, - сказал он. - Днем я, к сожалению, буду занят.
В трубке наступило молчание.
- Не знаю, смогу ли, - наконец ответила Мэри. - Если б вы сказали мне раньше... А то у меня уже есть кое-какие планы на вечер. Если я приду, я должна буду рано уйти.
- Ничего, - твердо сказал Эрик, - мы тоже потом должны будем уйти. Приходите к половине восьмого.
Сабина еще одевалась, когда Мэри позвонила, и Эрик вышел встретить ее один. Открыв дверь, он увидел на ее лице тревожную улыбку и тотчас понял, что, дожидаясь, пока откроется дверь, она пережила мучительную минуту нерешительности, показавшуюся ей бесконечной. Мэри чувствовала, что в этом доме она будет в гостях у Сабины, а не у него. Пока Мэри снимала в передней шляпу и пальто и поправляла волосы, Эрик стоял за ее спиной; их взгляды встретились в зеркале. Она на секунду застыла с поднятыми руками, в глазах ее были немой вопрос и мольба, о помощи. Эрик вдруг инстинктивно догадался, что это серое шерстяное платье - совсем новое и что она впервые надела его сегодня.
- Вы прекрасно выглядите, - сказал он, улыбаясь. - В тысячу раз лучше, чем когда я вас видел в последний раз.
Она сразу почувствовала себя гораздо увереннее и поблагодарила его взглядом.
- Ну уж и в тысячу, - рассмеялась она.
- Именно в тысячу, - настаивал он. - Пойдемте выпьем, пока освободится Сабина. Она только что уложила Джоди.
Входя вслед за Мэри в гостиную и следя за ее взглядом, Эрик вдруг глазами постороннего увидел, что каждая вещь в доме говорит о зажиточности его владельца. Раньше Эрик никогда этого не замечал. Вся комната была выдержана в мягких, гармоничных тонах. Наблюдая за Мэри, оглядывавшей гостиную, Эрик почувствовал, что ему очень хочется, чтобы ее поразил уют, созданный для него Сабиной. Ему казалось, что это хоть отчасти искупит ощущение вины перед женой, которое тяготило его со времени первой встречи с Мэри.
Сабина вошла, когда Эрик наливал в бокалы коктейль. Она подошла к Мэри с протянутой рукой, улыбаясь ей, как старой знакомой, хотя все их знакомство ограничивалось мимолетной встречей в поезде, когда они ехали из Арджайла в Нью-Йорк.
- Простите, что заставила вас ждать, - сказала Сабина, пожимая ей руку. - Но чтобы прийти в себя после того, как уложишь Джоди, мало переодеться надо переродиться. Эрик говорил мне, что вы переезжаете в Нью-Йорк?
- Только на лето, да и то еще не наверное.
- Тогда выпьем за то, чтобы это было наверное, - сказала Сабина.
Она отпила из бокала, окинула стол испытующим взглядом и, извинившись, вышла отдать какое-то распоряжение прислуге. Мэри поглядела ей вслед.
- Она очень мила, - как бы про себя, произнесла Мэри. - Она мне нравится. - Обернувшись, она с легким укором взглянула на Эрика. - Я не думала, что она такая.
- А какой же вы себе ее представляли? - засмеялся он.
Мэри только пожала плечами, но, заметив выражение его лица, вдруг покраснела.
- Право, не знаю, - призналась она, - просто у меня было совсем другое представление о ней.
Сабина вернулась, и они сели за стол. Между женщинами завязался непринужденный разговор, несмотря на то что они не имели общих друзей или знакомых.
Эрику хотелось, чтобы они понравились друг другу, потому что обе были ему дороги, но внезапно он испугался, что они подружатся, - он знал, что в этой дружбе ему не было бы места. Он вмешался в разговор и спросил Мэри о ее работе.
- Я дошла до такого состояния, что просто не знаю, что бы я делала, если б не это приглашение в Барнард, - сказала она, глядя в сторону. - До каких же пор можно мириться с тем, что тебя затирают и не допускают в мир, которым завладели мужчины! Конечно, педагогическая работа в Барнарде - это еще не вторжение в область мужских прав, но все-таки это другой мир, пусть даже и женский. А теперь, когда я знаю, что после лекций мне достаточно перейти Бродвей, чтобы попасть в лабораторию, где я смогу заняться исследованием атома урана, у меня появился новый стимул в жизни.
- Не будем говорить об этом, - сухо сказал Эрик. - Мне уже надоела эта проклятая атомная проблема. Послушаешь Тони Хэвиленда, так можно подумать, что наступил золотой век.
Мэри рассмеялась.
- Ну, может, и не золотой, но вы должны согласиться, что перспективы по меньшей мере соблазнительны.
- Мне и моя собственная работа кажется достаточно соблазнительной. - Он поднял глаза на Сабину и встретился с ее пристальным взглядом. - Если все пойдет так, как я рассчитываю, очевидно, для производства моего изобретения придется создать отдельную фирму.