– Знаешь, мне очень понравился Мартин. Такой серьёзный мальчик, как будто ему лет двадцать пять, но ему явно меньше. Сколько ему? Двенадцать? – начал я, когда мы остались одни.
– Да, Мартину именно двенадцать. И ты абсолютно прав насчёт него. Он всегда был смышлёным, хорошо учился, был со всеми вежлив, вообще был открыт всему миру, с ним всегда можно было поговорить на самые разные темы, он много читал, слушал, смотрел, наблюдал и думал. А после того как заболела Кейт, духовно он повзрослел ещё лет на десять. С самого раннего детства они всегда были вместе, сначала дружили их родители, а потом и они стали не разлей вода. С каждым годом их сводят всё больше и больше, но на самом деле они просто самые лучшие и настоящие друзья, родные не по крови, а по духу, это очень здорово. Невероятно тёплые отношения у них, такие же чувства всегда возникают, когда я вижу их вместе или просто вспоминаю о них. Так вот после начала болезни Кейт Мартин стал ещё серьёзнее. Первым делом он организовал, конечно, с помощью родных и друзей, всевозможные благотворительные акции в нашем городе и даже в соседних городах. Это и благотворительные концерты, и ярмарки, и спортивные турниры, и просто сборы средств на лечение Кейт. Ещё вместе со своими одноклассниками они сделали из картона ящичек, который поставили в холле школы на первом этаже, туда можно кидать письма-послания для Кейт, он и сейчас там стоит. Каждые две недели Мартин отправляет Кейт посылки, в частности, вкладывает туда письма. В основном пишут дети, но частенько родители тоже опускают письма в ящичек, остальные жители города тоже специально приходят в школу. В общем, очень отразился на Мартине диагноз Кейт, но он не боится, потому что точно знает, что всё будет хорошо, просто нужно время, это такая болезнь, может долго не уходить, но чаще всего всё же уходит, это везде написано, а Мартин, как я уже говорила, много читает, сейчас в основном про онкологию. Недавно он сказал мне, что, когда вырастет, непременно станет крутым врачом. Конечно, он понимает, что вряд ли получится спасти весь мир и изобрести таблетку от всех болезней, но он свято верит, что сможет сделать что-нибудь полезное. Вот такой вот он Мартин! – как всегда, крайне подробно ответила Фейт.
– А можно я тоже напишу Кейт письмо?
– Картер, конечно, можно, я уверена, она будет очень рада. Наверняка она знает, кто ты такой, и заслушивается твоими песнями, как и все сейчас, как оказалось. Господи, мне так стыдно, что раньше я ничего о тебе не слышала, Картер, прости, пожалуйста!
– Фейт, да ты что, ты не должна извиняться, это не так важно. Главное, сейчас мы знакомы и прекрасно общаемся, я очень рад, что всё так складывается, – я попытался её успокоить.
– Да, я тоже, – улыбнулась Фейт.
Тут в класс постучали, Фейт разрешила войти, дверь открылась и в классе оказался Мартин.
– О, Мартин, – ещё сильнее расплылась в улыбке Фейт, – ты вернулся. Ты что-то забыл?
– Простите, пожалуйста, нет, я ничего не забыл. Вернее, наверно, можно сказать, что и забыл. Картер, я очень хотел попросить Вас написать письмо для одного моего друга, вернее, подруги. Вы ей очень нравитесь, и ей сейчас была бы очень нужна Ваша поддержка. Её зовут Кейт.
– Да, Мартин, конечно, мы как раз говорили об этом. Фейт рассказала, что каждые две недели ты отправляешь ей посылки. Когда по плану следующий раз? – спросил я.
– Спасибо Вам огромное! Следующую посылку будем отправлять через неделю.
– Тогда мы ещё успеем собрать для Кейт ещё какие-нибудь другие приятности, хорошо?
– Да, конечно, она будет очень рада! Спасибо! – первый раз я увидел его улыбку, светлее этой улыбки, наверно, только улыбка Фейт, но Мартин всё-таки мальчик, мужчина, поэтому немного притупляет свои эмоции, в общем, он действительно был рад, это заставило улыбнуться и меня.
И вот секунд десять мы стояли втроём и просто улыбались, глядя друг на друга.
– Ладно, не буду вас больше отвлекать. Очень был рад знакомству, – протянул мне руку Мартин, и мы обменялись рукопожатиями. Потом он поклонился Фейт. – Спасибо! До встречи!
– Я тоже очень рад знакомству, – ответил я.
– Пока, Мартин! – сказали уже мы вместе с Фейт.
– Вот это парень! – снова восхитился я.
– Да, замечательный. Впрочем, как и ты.
– Впрочем, как и ты.
– Хорошо, на этом и порешили, – сказала Фейт, надевая рюкзак, – мне кажется, нам уже пора перекусить: песни, доносившиеся из твоего живота, были громче музыки.
– Прости, Фейт, мне так неудобно, – попытался извиниться я. – Мне действительно очень неудобно, я не против перекусить, если только ты составишь мне компанию.