– Ну, если на дружеский, то, конечно, можно, – таким же тоном ответила я.
Картер положил руки мне на талию, а я ему – на плечи. Это был, конечно, не совсем танец, мы просто переминались с ноги на ногу, как делают подростки на дискотеке, хотя да, мы и есть подростки.
– Устают не от тебя, а от себя рядом с тобой, твоя мама была абсолютно права, сложно быть рядом с тем, кто намного лучше тебя. Но нужно принимать себя таким, кокой ты есть, ведь, значит, что-то есть в тебе такое, что заставляет этого самого человека, который лучше тебя, быть рядом. Уметь дружить и любить – это дар. У тебя он точно есть, и тут права уже ты, всё обязательно сложится так, как должно быть. Забудь обо всём, давай просто потанцуем, – предложил Картер.
– Спасибо! Хорошо, давай просто потанцуем, – согласилась я. – Только чего-то не хватает.
– Это моя первая песня, – понял меня он.
Я положила голову Картеру на плечо и действительно забылась. Картер спел, наверно, песен пять, мы всё продолжали топтаться на одном месте. И было так хорошо, действительно хорошо.
КАРТЕР
Я пришёл к себе в комнату примерно в час ночи. Лёг я сразу, но никак не мог заснуть, просто лежал на спине и смотрел в потолок. Я был бы не против, если бы у человека была какая-нибудь кнопка, нажав на которую, можно было бы отключить мысли и размышления, столько всего сейчас прокручивалось у меня в голове. Интересно, Фейт тоже не может заснуть? Если честно, то мне очень хотелось верить, что не сплю не я один…
Я всё-таки заснул, но было уже около пяти часов утра. Проснулся я самостоятельно, к своему удивлению, часа через два, и я был абсолютно бодр. Правда же, говорят, что сон делится на фазы, видимо, я проснулся во время той фазы, когда чувствуешь, что выспался, даже если поспал не так много, хотя на самом деле с моим обычным графиком два часа спокойного сна – это зачастую мечта, хотя, честно говоря, бывают дни, когда удаётся полноценно поспать. Ну, дней пять в году. Но это ерунда.
Мои родители ещё спали, на кухне был один Томас:
– Картер, – расплылся он в улыбке, хотя на самом деле выглядел немного уставшим, – доброе утро! Вчера был такой насыщенный день, я думал, ты проспишь до обеда.
– Доброе утро, Томас! – улыбкой на улыбку ответил я. – Да, я тоже так думал, но почему-то проснулся и не хочу больше спать. А почему Вы так рано проснулись? – спросил я.
– Да, знаешь, что-то тоже не спится, – ответил Томас. – Ох, уж эти женщины, даже во сне не дают нам покоя, – со светом в глазах сказал Томас. Он такой же добрый и светлый, как и Фейт. Они очень похожи как внешне, так и внутренне.
Я опустил глаза. Ну, как бы меня застали врасплох. А я всё-таки, как бы иногда того ни требовала ситуация, просто не способен скрывать свои истинные чувства и эмоции, не способен врать. Актёр, говорят, вроде бы из меня ничего, но это работа, в жизни я абсолютно не умею играть.
– Можешь ничего мне не рассказывать. Но если позволишь, я поделюсь с тобой некоторыми из своих переживаний и мыслей. Хорошо? – спросил Томас.
– Да, да, конечно, – ничего больше я просто не мог ответить. Я был в предвкушении. Ощущение было похоже на то, что испытываешь, когда вот-вот откроется тайна, которую ты так долго пытался разгадать. Это наш первый разговор с отцом Фейт один на один, я просто даже не мог предположить, каким он будет и к чему приведёт.
– Если тебе наскучит меня слушать, ты только скажи, я не обижусь, честное слово, просто мы с Фейт любим поговорить, наверно, ты это уже заметил. Вот и круассаны испеклись, – продолжал Томас, доставая противни с изумительными на вид, и я уверен, что и на вкус тоже, круассанами, я сглотнул образовавшуюся слюну. – Надеюсь, выпечка немного скрасит время, которое ты на меня потратишь.
Томас начал раскладывать круассаны по видам (с шоколадом, с ванильным кремом и с банановым кремом) на тарелочки, а я в это время решил сделать нам кофе, хоть что-то же я тоже должен делать.
– Сегодня ночью ко мне в комнату пришла Фейт. На самом деле она частенько заходит, конечно, если видит, что у меня горит свет. Надеюсь, она знает, что ради неё я готов на многое, сном уж точно могу пожертвовать, но она всё равно никогда не заходит, если света нет. Вернее, никогда не заходила раньше. Я ещё не успел заснуть, но свет уже погасил, Фейт тихонько приоткрыла дверь моей комнаты, подошла к кровати и села на её краешек, она смотрела на меня, но, видимо, ещё не привыкла к темноте и не видела, что я тоже смотрю на неё. Я боялся её напугать, поэтому просто пошевелился и поднялся, включил свет. Она спросила меня про благотворительный вечер, посвящённый отчасти её матери Хлое Морин, насколько я понял, ты тоже был на нём. На самом деле за несколько месяцев до него мне позвонила, уж не знаю, как она меня нашла, подруга Хлои Марина, которая сейчас занимает пост директора фонда, который когда-то они учредили вместе. Сначала мы просто поговорили немного, ведь всё-таки раньше дружили семьями, она, как и все, убеждала меня, что моей вины в смерти Хлои нет, но, как и всем, я ей не верил. У меня своя правда. Я понимаю, что уже ничего не могу изменить и, наверно, со временем буду винить себя меньше, но всё же это ошибка, моя ошибка, по крайней мере для меня. Прости, Картер, – немного одёрнувшись, продолжил Томас, – тебе это совсем ни к чему, а я тут тебя загружаю. В общем, Марина пригласила нас с Фейт на этот вечер. Я сказал, что мы подумаем, а на следующий день перезвонил и отказался. Я не мог, я просто не мог. Фейт я не стал ничего говорить, я знаю, она бы очень хотела поехать, но без меня не поехала бы, я посчитал, что для неё будет лучше вообще не знать о такой возможности. Так часто мы решаем за других, правда? Даже если хотим для них только самое лучшее, каждый должен принимать решения сам, мы иногда забываем об этом. Вот и я забыл тоже. Я отправил Марине наши семейные фотографии и забыл об этом, вернее, хотел забыть, но о Хлое и обо всём, что с ней связано я помню всегда. Я рассказал вчера Фейт обо всём. Конечно, она не обиделась, она ангел, ну, наверно, ты это уже понял.