– Пока, – только и успела сказать я.
Я зашла за угол магазина, села на корточки, и, прислонившись спиной к стене, заплакала. Не навзрыд, а просто из моих глаз потекли ручьи горячих слёз. Я не плачу от горя, только от обиды. Раньше я винила себя за то, что не плачу, когда кто-то умирает, когда происходит что-то ужасное, когда приходит беда, но потом я поняла, что все люди по-разному реагируют на всё, просто так сложилось, что на горе я реагирую по-другому, всё остаётся внутри. А вот обида выходит у меня со слезами. Всегда. И если честно, я их не стесняюсь. Конечно, я стараюсь сдерживаться, зачем ещё кого-то злить своими слезами, но иногда всё-таки не получается. Сейчас получилось, и хорошо.
Вы, наверно, думаете, что я должна была достойно ответить Мерседес, так сказать, в её стиле. Ну, как-нибудь пожёстче, погрубее что ли. Но понимаете, я не вижу в этом никакого смысла. Мерседес просто продолжила бы в том же духе, потом снова я, и так до бесконечности. Но ведь не очень хочется продлевать не очень приятный разговор. Я бы ей ничего не смогла объяснить или доказать, она всё равно бы осталась при своём мнении, только, может быть, разозлилась бы ещё больше, а у меня не было цели её злить. Конечно, я плохо разбираюсь в людях, но я, опять же, субъективно, чувствую людей, которые никогда не смогут принять ничего, что отличается от их видения этого мира, от их мнения. По-моему, Мерседес – именно такой человек. В общем, я сделала так, как считала нужным. Такие ситуации не стоят особого внимания и слёз, но я переживаю их так. К вечеру или к утру уж точно настроение вернётся, обещаю.
Мне совсем не хотелось ни с кем общаться, даже с папой, и особенно с Картером. Я не хотела, чтобы они видели меня расстроенной, актриса из меня никудышняя, поэтому они бы сразу меня раскусили, врать я не умею, а говорить правду не очень хотелось, ничего в этом хорошего не было. В общем, не желая столкнуться с кем-нибудь, я поднялась по лестничке прямо в свою комнату и сразу легла в кровать, укрывшись подаренным бабушкой на моё тринадцатилетие тёплым пледом. Плед очень большой, рассчитан на нескольких человек. Когда-то мы и укрывались им всей семьёй – мама, папа и я. Так было в дождливые дни. Так было, когда я проиграла в конкурсе талантов. Так было, когда уходили близкие нам люди. Так было, когда ушла мама, тогда плед укрывал уже только двоих, но хранил тепло всё тех же трёх горящих сердец. Мы до сих пор сидим иногда вместе с папой под этим пледом, и одна я часто им укрываюсь, особенно, когда что-то не получается или просто грустно или тоскливо. Иногда я замечаю, что плед куда-то пропадает из моей комнаты. Хоть папа и не любит окунаться в воспоминания, он больнее переживает смерть мамы, чем я, но как и я, он старается находить её во всём, ему дорога память о ней, с ней ему легче. Укрываясь пледом, мы становимся счастливее. Это непросто объяснить, но я уверена, вы тоже иногда чувствуете какую-то необъяснимую силу, вроде бы, совершенно обыденных вещей, поэтому очень надеюсь, что вы понимаете, что я хочу сказать. В общем, только лишь плед практически полностью меня успокоил, но всё же я решила, что ещё необходимо поспать, сон – это тоже уникальная сила. Во время сна всё укладывается и восстанавливается. Я чувствовала, что сразу заснуть не смогу, поэтому взяла с тумбочки планшет и набрала в поисковой строке «Простые жёны знаменитостей». Если честно, то, конечно, я надеялась, что найду ободряющую информацию о том, что какой-нибудь крутой красавчик-артист абсолютно счастливо живёт со своей любимой женой, которая никакого отношения не имеет к шоу-бизнесу и не отличается выдающейся внешностью. И представляете, я нашла не один, а несколько десятков таких примеров, а если уделить поиску больше времени, то, наверно, можно пополнить список таких пар. Конечно, всё у всех индивидуально, но всё-таки, настоящая любовь не следует за модой и предрассудками. А если она ненастоящая, то, наверно, она и не нужна. Может быть, ход моих мыслей продиктован всё-таки ещё юношеским максимализмом, но пока что я верю в то, что она есть. Она – Любовь с большой буквы.
Только я отложила планшет и повернулась на бок, как дверь в комнату приоткрылась, впуская полоску света. Я чувствовала, что это Картер, но сейчас хотела просто заснуть. Если я скажу, что всё в порядке, он не поверит, да я и не смогу так сказать, а если всё расскажу, то он станет меня утешать, а я это так не люблю, скорее всего, ещё очень разозлиться на Мерседес, может и ночью пойти с ней разбираться, в общем, может наделать каких-нибудь глупостей, поэтому я должна хорошенько подумать, что и как ему рассказать. Свет долго светил мне прямо в лицо, так сложно было не открыть глаза: во-первых, свет манил, а во-вторых, я всё-таки так хотела увидеть Картера, ну, вернее, это во-первых. Как маленькая девочка, мечтающая о принце на белом коне, я представляла, что он смотрит на меня с восхищением, думает, какая же я красивая и улыбается. Надеюсь, было что-то похожее на это, но в любом случае я была благодарна ему за то, что он пришёл, стоял, думал о чём-то, просто был рядом. Спустя пару минут я начала чувствовать, что полоска света стала уменьшаться, а потом совсем исчезла вместе с запахом Картера. Глаза хотелось открыть всё так же сильно, но, наверно, я уже привыкла, поэтому, решив, что, если открою, могу вообще не заснуть, приготовилась окунуться в мир снов. И правильно сделала. Буквально через несколько секунд, дверь снова открылась, уже смелее и шире, чем в первый раз, и я услышала тихий голос Картера: