– Простите меня, Мистер Питерс, – взволнованно начала Фейт, – я не знала, что Вам не здоровилось, так бы я обязательно Вас навещала почаще, простите. Но я очень рада, что сейчас Вам лучше, и Вы уже работаете.
Было видно, что Фейт действительно переживала, но Мистер Питерс поспешил её успокоить:
– Фейт, милая, да ты что, конечно, я всегда чувствую твою поддержку, даже когда тебя нет рядом, она греет мне душу и очень сильно помогает. Я даже рад, что вы пришли тогда, когда я могу достойно вас принять. Лучше расскажите мне поподробнее, что вы там придумали такое? Вы ведь практически весь город привлекли, да? – с неподдельным интересом спросил Мистер Питерс.
Мы с Фейт рассказали ему обо всём, начиная с обсуждения идей и заканчивая вчерашним вечером. Так было здорово вспомнить всё это вот так вслух.
Мистер Питерс в свою очередь рассказал нам про свою жизнь, конечно, очень кратко, ведь невозможно вместить девяносто лет жизни в полчаса, но, как бы там ни было, рассказ получился невероятно интересным, я вдыхал каждое слово, удивительная жизнь. Мистер Питерс родился здесь, конечно, в детстве его представления о будущей профессии менялись не раз, но в старших классах он окончательно решил стать фотографом, уехал учиться делу всей своей жизни в Нью-Йорк, где и познакомился со своей будущей и единственной женой, она была редактором журнала, где стажировался Мистер Питерс. У них родились три сына, а потом и пять внуков и внучек, у троих из которых уже есть свои дети. Мистер Питерс занимался фотографией для глянцевых журналов, фотографировал на модных показах, в общем, крутился в мире моды. Иногда были очень напряжённые в плане работы времена, но он всегда был уверен в том, что всё будет хорошо, потому что рядом с ним была его милая Маргарет, потом дети, а затем и внуки и правнуки. Когда у детей уже появились свои семьи, Мистер и Миссис Питерс приехали на его родину, где они продолжали счастливо жить, занимаясь любимыми делами, а летом принимали у себя своих детей, внуков и правнуков, иногда ездили к ним сами. Два года назад супруга Мистера Питерса умерла. Это событие стало для него тяжёлым ударом, ведь они так любили друг друга, но ему помогли люди, в частности, Фейт, которая осветила и обогрела его душу, а также занятие фотографией, к которому после смерти Маргарет он абсолютно потерял интерес, но, опять же, Фейт помогла ему снова научиться радоваться тому, что нравилось когда-то, тому, что нравится.
– А ты, Картер, хочешь всю жизнь заниматься музыкой? – спросил Мистер Питерс, закончив свой рассказ.
– Я думаю, да, – начал я. – Да, конечно, – сказал я уже увереннее. – Просто мне очень нравится то, чем я сейчас занимаюсь. Мне нравится писать песни, сочинять музыку и стихи, нравится выступать, общаться с интересными людьми, вдохновлять кого-то, обмениваться энергией. Да, мне очень всё это нравится. Конечно, я понимаю, что мне не всегда будет шестнадцать, моё творчество будет меняться вместе со мной, но я искренне верю, что мы с музыкой никогда не потеряем инетрес друг к другу, пусть даже наши отношения меняются и трансформируются. Но, да, я уверен, что музыка – это дело моей жизни, – закончил я.
– Ты очень мудр для своих лет, Картер. И я уверен, что всё у тебя получится. Но, наверно, всё-таки есть что-то, что тебе не нравится в твоей деятельности? – серьёзно и с интересом спросил Мистер Питерс. – Например, я иногда ловил себя на мысли, что вот это бы я изменил, что было бы здорово, если бы не было этого и вот этого, хотя в целом меня всё устраивало. Не возникают ли у тебя такие чувства?
– Ну, если честно, то, да, бывают разные мысли. Конечно, это пустяки, но иногда мне не нравится излишний шум вокруг моей персоны, вокруг других известных людей тоже, ну, вы понимаете, что я имею ввиду, всякие сплетни, доводы, да даже если всё, что говорится или пишется правда, иногда не хочется, чтобы тебя перебирали по клеточкам. Но от этого, наверно, никак нельзя избавится, поэтому привыкаем потихоньку, хотя иногда очень напрягает. Бывает, кажется, что всё бессмысленно, это тоже в итоге проходит, а ещё, – продолжал я, – если честно, меня расстраивает какое-то невероятное количество постоянно направленных на меня камер, особенно во время концертов. Да, конечно, я сам практически не расстаюсь со своим телефоном, но просто мне кажется, что суть концертов в каком-то общении, в обмене энергией, и иногда я как будто отключаюсь, когда не вижу людей, а вижу одни лишь гаджеты. По-моему, в Интернете уже столько видео со мной, можно найти что угодно, конечно, в лично снятых видео что-то есть, можно снять на память секунд пятнадцать, но всё же посмотреть живой концерт получается не так часто, я бы, наверно, если бы был зрителем, всё-таки убрал бы телефон подальше и погрузился бы в реальность, что и делаю, когда попадаю на концерты своих коллег. Вот, наверно, и всё, но это ничто по сравнению со всем остальным, что даёт мне то, чем я занимаюсь. Когда с тобой поёт весь зал, когда он поёт и без тебя, когда помимо всяких не очень приятных слов в твой адрес звучат тысячи слов благодарности и просто приятностей, когда вокруг столько потрясающих людей, когда вы заряжаете друг друга, когда вдохновляете… В общем, наверно, это и есть счастье. Я счастлив, да.