– Если честно, то я даже не знаю, что сказать. Вернее, у меня есть, конечно, слова, но про то, какая ты волшебная ты слушать не хочешь, поэтому я скажу вот что. Прости, Фейт! Я действительно сделал так, как посчитал будет для тебя лучше, а нужно делать так, как посчитала бы для себя лучше ты. И мне очень стыдно, что я не чувствую тебя настолько, насколько ты чувствуешь меня, – Картер опустил голову и уставился в столешницу, а на ней появилась прозрачная чистая капля, всего одна. – Я так люблю тебя, Фейт! Только не могу понять, чем же заслужил такое счастье, всё пытаюсь как-то соответсовать тебе, но выходит, мягко говоря, паршиво.
– Так, мне это самобичевание надоело. Пойдём со мной, – позвала я Картера, вставая из-за стола.
До моей комнаты мы шли молча, просто не знали, что говорить, вернее, не успели бы сказать за эти двадцать секунд всё то, что хотели, и так уже много мыслей было начато.
– Я хотела показать тебе это сегодня вечером, в более непринуждённой обстановке, но раз всё так обострилось, покажу сейчас.
КАРТЕР
Фейт залезла на свою аккуратно заправленную, как в музее, кровать, облокотилась о спинку кровати, я последовал её примеру. Она достала свой планшет и начала:
– Прости, если буду резка и прямолинейна. Я много всего чувствую и думаю, но сейчас речь конкретно о тебе, поэтому скажем так, я часто чувствую тебя и много думаю о тебе, даже если не твержу об этом на каждом шагу. Мне казалось, что ты понимаешь, что очень дорог мне, но твои частые самобичевания заставляют меня сомневаться в этом. Прости, – в очередной раз извинилась Фейт, поджав губы, – мне немного не свойственна данная манера разговора, но по-другому я уже не могу. Пусть я для тебя идеал, хорошо, допустим, хотя мы оба понимаем, что идеалов просто не может быть. Но допустим, что есть что-то очень близкое к этому высокому понятию. И тогда для меня идеалом являешься ты, – я усмехнулся, Фейт резко замолчала, я подумал, что она обидится и больше ничего не будет говорить, но это же Фейт, поэтому она сразу продолжила, – и я хочу показать тебе, что ты как бы достоин моего сердца, – эту фразу она произнесла язвительным тоном и обозначила пальцами кавычки. – Раз такое дело, то могу признаться, что почти каждый вечер перед сном я пытаюсь найти в Интернете какую-то новую для себя информацию про тебя. Сначала это было элементарно, но со временем что-то незнакомое стало находиться труднее, но всё равно ты невероятно популярен, при желании можно найти что-то новое всегда. Конечно, про себя ты знаешь лучше остальных, но вот какую роль ты играешь в жизнях тысяч людей, какое значение имеет твоё творчество для миллионов, наверно, осознаёшь не совсем чётко. Да что уж там, поговорим и о том, как ты изменил мою жизнь и как продолжаешь её менять. Ты готов, Картер Джонс? – официальным тоном спросила Фейт.
– Абсолютно, Фейт Морин, – ответил я, – мне очень интересно, что же ты нашла такое, чего даже я не знаю.
– Это абсолютно открытая информация, поэтому, возможно, что ты что-то знаешь, но даже если так, то не будет лишним напомнить. Итак, начнём. Это Кирстен Уайт, ей 17 лет, – сказала Фейт, когда на экране появилась фотография девушки с короткими белыми волосами, – на этом видео она рассказывает, как ты спас её от самого глупого поступка в её жизни – от самоубийства.
Фейт нажала на «Плей» и начался монолог Кирстен. Она рассказывала, что впала в полнейшую депрессию после того, как в автокатастрофе погибли её родители и младший братик. Она не хотела есть, не могла спать, только плакала и молчала, бабушка и дедушка, у которых она теперь жила, очень за неё переживали и вынуждены были водить её по психологам и психиаторам, хотя не особо им доверяли, но уже больше не могли терпеть мучений любимой внучки. На всех приёмах Кирстен вела себя так же, как и везде, просто апатично сидела на диване, все слова пролетали мимо неё.
И вот однажды воскресным вечером, она решила всё прекратить, решила не мучить больше ни себя, ни других людей, особенно бабушку и дедушку. Способ покончить с собой она выбрала сразу. Она очень любила воду, поэтому подумала, что сброситься с моста – хорошая мысль. Помимо воды, она любила ещё бегать и слушать во время этого музыку. Стоит ли говорить, что после трагедии она сильно поменялась, её привычки тоже, вернее, просто ничего не осталось, но перед смертью, Кирстен всё же решила добежать до моста под свою любимую музыку, которую раньше слушала везде и всюду – под мои песни. Во время пробежки она начала вспоминать, что же было до того, как её жизнь перевернулась. Созерцание звёзд вместе с мамой и папой, лёжа на траве, первый поцелуй в библиотеке, рождение братика, помощь ему с домашним заданием, соревнования по плаванию, походы в кино с подругами, дни рождения, ощущение, когда твоя рука в чьей-то руке, когда брат лежит рядом с тобой и слушает придуманную тобой только что сказку, когда вся семья прыгает от счастья, включая бабушек и дедушек, когда братик проехал несколько метров на двухколёсном велосипеде и не упал, кода все вместе и всё хорошо… Да, конечно, ничего нельзя вернуть, ни у кого это никогда не получится, но можно и нужно помнить, можно и нужно создавать новые воспоминания, можно и нужно жить дальше, что бы ни случилось. Почти достигнув цели, Кирстен улыбнулась, развернулась и побежала обратно. Прибежав домой, она села ужинать вместе с бабушкой и дедушкой, что и говорить, они были поражены и невероятно счастливы. Весь вечер они провели вместе, продолжая череду воспоминаний, которую начала Кирстен. Да, они понесли невосполнимую утрату, но нужно жить дальше, они просто должны жить дальше друг ради друга, ради своих родных, которые всегда с ними. Я и раньше слышал пару раз, что моя музыка помогает людям, но когда узнаёшь о конкретной ситуации, то действительно осознаёшь, что не совсем зря живёшь на этом свете, это так ценно. Кирстен сказала, что благодарна за своё возвращение всем людям, которые были рядом с ней, а ещё «тому человеку, который даже не знает о её существовании, но который в самом прямом смысле этих слов помог ей венуться к жизни».