Только фантазии Михаила рассыпались прахом при виде жены, вышедшей из своей комнаты…
— Ты глупее, чем я думал! — воскликнул Миша.
Макияж девушки напоминал грим главной героини фильма «Звонок»: на фоне очень светлого, почти белого лица глаза выделялись за счёт угольно-чёрных теней и туши, наложенной слоями. Чтобы усилить эффект, Даша накрасила губы чёрной помадой.
Фил подавил вопль удивления при виде Даши. Она не обратила внимания на восклицание Миши, лишь ответила, что готова ехать.
Загородный дом Миши оказался небольшим, уютным коттеджем. Несмотря на современный лаконичный дизайн, дом не впечатлил Дашу так, как окружающая его территория.
Большой участок с прудом украшал фруктовый сад. Голые стволы многочисленных деревьев тянулись к робкому весеннему солнцу, впитывая каждый лучик. С противоположной от сада стороны виднелась деревянная, сложенная из сруба, беседка. За столом собрались приятели Михаила, увлечённые болтовнёй.
Лысоватый, среднего роста мужчина, которого Даша мысленно прозвала «Чичиков», подбрасывал в камин дрова. Другой, невысокий блондин со спортивной фигурой — «качок», что-то увлечённо рассказывал.
Темноволосая девушка с острым взглядом Скарлетт О’Хары улыбалась, поддерживая застольный разговор.
Её взгляд потеплел, глаза загорелись страстными искрами при виде приближающейся компании.
Тревога и волнение Даши усиливались с каждым пройденным шагом. Сердце останавливалось, предвкушая страх и унижение, чтобы через секунду стучать в перепонках оглушительными ударами. «Может, всё обойдётся?» — забрезжила несмелая мысль. Хотя… Что толку гадать? Всё это она заслужила…
Робкие Дашкины надежды на лучшее разбились вдребезги как только они подошли к гостям. Мужчины обрадовались приходу Миши и бросились его поздравлять. «Качок» сбивчиво зачитал пожелание и протянул имениннику подарок. Михаил улыбнулся и похлопал друга по плечу, благодаря за щедрый и, как показалось Даше, очень дорогой презент. Девушка переминалась с ноги на ногу у входа в беседку, стесняясь подойти к столу, за которым собрались гости. Искоса наблюдала за расшаркиваниями «Чичикова», лысина которого блестела, как начищенный медный таз, когда он кивал, расхваливая Мишу.
Ей казалось, что никто из присутствующих не замечал её — растерянную, одинокую, стоящую как истукан возле входа, странную девушку. Центром всеобщего внимания был Миша — счастливый, он улыбался и слегка краснел от слов похвалы.
Даша отвлеклась от своих переживаний, наблюдая за мужем. Таким она его никогда не видела: открытым, весёлым, с ямочкой на щеке, выступающей во время улыбки… Ей хотелось запомнить Мишу, хранить в памяти его открытое, улыбающееся лицо в те грядущие и пустые дни, когда она навсегда исчезнет из его жизни…
«Я люблю тебя…» — слова рвались наружу, разрывая сердце на клочки. Даше хотелось выпустить их на волю, словно птиц из клетки, подарить свободу каждому слову любви, придуманному для мужа… Даша зарделась от волнения, разглядывая Мишу так, будто никого, кроме них двоих здесь не было.
Ледяной пощёчиной, колкой и обжигающей, прозвучала вдруг фраза темноволосой девушки:
— Милый, ты в этот раз позвал клоуна?
Она впилась взглядом в Дашу, с которой вмиг сошёл румянец. Миша заметил наконец жену, стоящую на входе и, обратившись к гостям, промолвил:
— Можно и так выразиться. Насчёт развлекательной программы не уверен, но грим соответствующий. Он продемонстрировал гостям поднятый вверх большой палец.
Михаил с приятелями посчитали шутку остроумной и громко рассмеялись.
Всеобщего веселья не разделял Фил. Он подошёл к Даше и за руку потянул её к столу.
Даша села подальше от гостей. Тарелки и приборов для неё не нашлось. Это никого не смутило, все с удовольствием ели и чокались хрустальными бокалами за здоровье именинника.
Миша делал вид, что жены не существует. Кокетничал с эффектной брюнеткой по имени Ангелина, непринуждённо беседовал с друзьями. Посадил Фила рядом с собой, притворившись, что не замечает его хмурого, недовольного взгляда.
Даша понимала, что заслужила неприязнь мужа. Только тело упорно не подчинялось здравому смыслу. А горькая обида отравляла всё нутро болью, рвущимися наружу слезами. Отчего-то не хотелось пресмыкаться перед кучкой «сверхлюдей», считающих её тенью, ничтожеством, грязью под ногтями… Именно этого добивается Миша? Хочет видеть её сломленной и униженной? Неужели будет правильным доставить такое удовольствие дорогим гостям мужа?
Даша порылась в рюкзаке, ища воздушные шарики, которые носила в детскую больницу