— Вы направлялись к главе прасинов, партии «зеленых», доминус, — напомнил Евсений. — Мы как раз недалеко от его дома. Если вы позволите, я проведу вас.
— Ну конечно, пойдем скорее, — крикнул я.
— А как же колесница? — с недоумением спросил слуга или раб, непонятно, в каком он тут статусе. — Разве император Западной Римской империи может прийти пешим к своему подчиненному?
Я небрежно махнул рукой и заявил:
— Показывай дорогу, на сегодня обойдемся без церемоний. Главное, чтобы добраться до него целым и невредимым.
Мы пошли вперед, петляя по улочкам и вскоре очутились перед большим трехэтажным особняком. Только мы хотели зайти в ворота, как я услышал крик:
— Эй, Ромул, ну-ка подожди меня!
Евсений успел обернуться раньше меня и его лицо испуганно исказилось.
— Нет, только не это! — пробормотал он, а я с любопытством обернулся, чтобы посмотреть на того, кто так напугал моего спутника.
Глава 3
Хваленное гостеприимство
Что это за Рим такой, где император путешествует по улицам без охраны, а его могут окликнуть, как какого-то случайного забулдыгу?
В моем представлении заурядного обывателя император Рима — это сила, это величайшее могущество, это блеск золота, тяжелая поступь легионов, боевые слоны и серпоносные колесницы, Колизей, амфитеатры, в общем все, как положено в исторических фильмах. А это что за терпила, извините за выражение?
Всего двое слуг, охраны нет, вынужден бежать пешком, да еще вдобавок его окликают на улице, как знакомого проходимца, который задолжал сотню динариев и сейчас скрывается от кредитора.
Все эти мысли возмущенным вихрем промелькнули в моей голове, пока я смотрел на приближающегося к нам высокого костлявого незнакомца в длинной алой тунике с золотыми нашивками и с шелковым плащом на плечах. Как он еще не гремит на ходу, ведь его кости наверняка стучат друг о дружку.
— Кто этот тип? — спросил я у Евсения и увидел, как тот посмотрел на меня округлившимися от изумления глазами. — Ты что, совсем забыл, что я тебе говорил? Я после удара этих проклятых герулов ничего не помню.
— Это Хостус Бландий Силений, мой господин, — торопливо сказал мой слуга или раб, до сих пор еще не разобрался. — Он микропанит партии русиев, правая рука факционария. Видите, он полностью одет в красное? Это цвет русиев.
— А чего ты тогда так перепугался при виде его? — спросил я одними губами, потому что ходячий скелет был уже совсем близко. — Он, что, твой ночной кошмар? И кстати, ты кто мне по положению, слуга или раб? Я все позабыл, все!
— Извините, доминус, я не совсем понимаю вас, — прошелестел Евсений, сгибаясь в низком поклоне. — Я ваш слуга, вот уже два года. А Хостус Силений очень жестокий человек. Он может убить раба или даже вольноотпущенника просто так, потому что он ему не понравился. Как-то он собственноручно убил свыше ста рабов за ночь и при этом…
— Ты куда торопишься, Ромул? — спросил Силений, подойдя вплотную ко мне. — К Северу собрался? А чего меня не подождал, не видишь, что ли, что я иду? Почему ты, кстати, пешком? Твои слуги забыли запрячь колесницу?
Сколько много вопросов, а между тем, задавая их, этот Хостус Бландий Силений старался обшарить меня узенькими самодовольными глазками и пытался напряженно понять, чего я тут делаю. На конце его плаща я заметил свежее красное пятно и почему-то мне показалось, что это вовсе не вино, а кровь.
Кажется, это действительно опасный человек, недаром мои слуги сначала склонились, а потом и вовсе пали ниц перед ним. И еще, он ни разу не назвал меня императором, а разговаривал так, будто я ровня ему.
Или в эту эпоху имперское звание вообще ничего не значит, черт побери? Как бы мне разобраться, что тут происходит и кто кому кем приходится?
— Уважаемый Хостус, — ответил я ему. — Мы что же, так и будем разговаривать здесь на жаре, перед воротами дома прасинов, как обычные плебеи? Давайте зайдем и там уже побеседуем, как истые римляне.
Силений еще раз осмотрел меня подозрительным взглядом.
— С каких это пор ты стал избегать общества плебеев, Ромул? — чуточку презрительно спросил он. — Или ты забыл, что твой отец родом из пастухов, был обычным секретарем при Аттиле и придерживал его член, пока тот ходил в уборную по малой нужде? А может, и не только придерживал, а? Ха-ха. Ладно, пошли к Северу, здесь и впрямь жарко.
Он повернулся ко мне тощим задом и вошел первым в раскрытые ворота, не заботясь о том, чтобы пропустить императора. Я повернулся к слугам, лежащим ничком и сердито сказал:
— Вставайте уже, чего вы здесь разлеглись? — и спросил у второго слуги, смуглого и белозубого, с большими озорными глазами: — Тебя как зовут?