— Я Парсаний, мой господин, — ответил он. — А вы точно ничего не помните? Даже то, что обещали мне подарить кольцо с изумрудом на праздник Конкордии?
Ишь ты, какой шустрый малый. Обманщика обдурить хочет. Я заметил, что Евсений с удивлением смотрит на своего коллегу и понял, что он придумал это на ходу.
Однако, надо признать, что попытка была неплохой, в другое время и с другим человеком, пожалуй, могла пройти. Я состряпал озабоченную физиономию и спросил:
— Действительно так? Конечно, конечно, раз я так обещал, конечно, выполню. А за что это я хотел наградить тебя?
Загорелое лицо моего слуги на мгновение напряглось. Он лихорадочно придумывал ответ. Наконец, он выдал следующую версию:
— Я спас тебя от гнева отца, мой господин.
Я медленно кивнул. Какой хороший мальчик. Врет и не краснеет. Ладно, мы тебе еще это припомним.
— Встань, Парсаний, ты самый верный слуга из всех, что у меня есть, — сказал я. — А теперь пойдем в дом, покажите, к кому мы пришли.
В двадцать первом веке такие особняки принадлежали олигархам, здесь, судя по всему, владелец тоже не из плебса. Дом был монументальный, трехэтажный, с колоннами и мраморными ступенями, балкончиками и террасами. Его окружал высокий забор, а внутри шастало множество слуг и рабов. Такой трудно захватить даже регулярным войскам, наверное.
Пока мы шли к главному входу, хитроумный Парсаний, оттеснив Евсения, тихо рассказал мне про владельца.
— Его зовут Кан Оппий Север, доминус, — говорил он, глядя на других слуг и важных господ, прохаживающихся на площадке перед домом в дружных беседах. Многие из них были одеты в одежды зеленого цвета. — И он очень важный человек в империи. Он занимает должность городского пропретора. Сейчас для страны тяжелые времена, так что от него зависит очень многое. А еще он факционарий партии прасинов, «зеленых», которую вы поддерживаете, как император.
И тому подобное, и такое-сякое. Великий и ужасный государственный деятель. Тот, наверное, еще мерзавец. Ладно, посмотрим, что за птица этот Кан Север.
— Какой сейчас год? — раздраженно перебил я его, когда мы почти приблизились ко входу. — И какой это… город? Мы в Древнем Риме? И что значит доминус, разве я не император?
Парсаний посмотрел на меня с легким ужасом, словно не ожидал, что моя амнезия зашла так далеко.
— Мы в Равенне, доминус, — сказал он. — Рим сейчас не является резиденцией императоров. Я не знаю, почему ты назвал его древним. Ты носишь титул императора, господин, а доминус примерно это и означает. А год… Какой сейчас год, Евсений?
— Тысяча двести двадцать шестой год от основания города Рима, мой господин, — прошептал сзади незаслуженно позабытый Евсений. — Только недавно исполнился. Пятое число месяца фебриария.
Вот что значит грамотей, недаром он ответственен за составление списков употребления оливкового масла и подсчета зарезанных баранов. Всякий человек полезен на своем месте. Теперь понятно, к кому обращаться за пояснениями по фактологии, а к кому — кто есть кто в этой стране.
Вот только дата немного непонятная, когда там был Рим основан? Жаль, что я плохо учился в школе, впрочем, наши занятия в интернате для бездомных и так велись из рук вон плохо. Ладно, разберемся.
Кстати, фебриарий — это что же, февраль, получается? Однако, какая здесь теплая зима. Само собой, Италия, мягкий климат и женщины, одетые в легкие полупрозрачные одежды, под которыми все видно.
Я уже успел заметить несколько красоток, гуляющих в саду перед домом и оценить их прелести, которые туники скорее делали доступными нескромным взорам, чем скрывали. Ох, сколько же здесь работы для такого скромного фавна, как я.
Впрочем, долго разглядывать представительниц прекрасного пола мне было не дано. Я уже и так недоумевал, не положено ли мне, как верховному правителю государства, некоторые почести, однако все, чем меня удостаивали присутствующие, это только легкие поклоны, не больше.
Однако, все это пренебрежительное отношение начинает подбешивать, как считаете? Император я или нет, в конце концов? Надо срочно разобраться, почему ко мне так относятся, будто я залез на трон тайком или украл его в посудной лавке. Может, все дело в моем юном возрасте?
Я конечно, не требую, чтобы они падали на колени, как перед восточным сатрапом, но хоть в трубы, что ли, подули бы или хотя бы объявили о моем приходе во всеуслышание. Однако, долго горевать мне не пришлось, из виллы стремительно вышел низкий тучный человек в сопровождении нескольких человек, среди которых был и Силений. Он направился ко мне, а его зеленый плащ и туника развивались от быстрой ходьбы.