'Попался, ментяра! Всё, кранты тебе за то, что нас сдал. Скоро должок вернём! Готовься!'
Затем эти двое отшвырнули Евгения в сторону и быстро вернулись в свою цепочку осуждённых, которые прогуливались в другой части двора, предназначенной для уголовников.
Охрана ничего не заметила.
Одно крыло тюрьмы было отведено для уголовников-рецидивистов, а другое - для бывших сотрудников правоохранительных органов.
На прогулки в тюремном дворе и тех, и других выводили одновременно. Гуляли они почти рядом, иногда на расстоянии вытянутой руки.
На спине у Жилина после нападения сокамерники увидели большой круг, нарисованный какой-то светлой дрянью. Круг смыли, но тревога осталась.
На шутку это было совсем непохоже, да и друзья по 'тюремному телеграфу' передали в камеру Евгения, что он 'блатными' приговорён к смерти. И это серьёзно.
Уголовники не откладывали дела в долгий ящик.
Один раз 'смертника' попытались отравить в столовой, потом в санчасти фельдшер собрался сделать приговорённому какую-то странную 'прививку'.
Оба раза спасло то, что друзья вовремя предупредили...
Но долго так продолжаться, конечно, не могло. Рано или поздно уголовники до него доберутся, и Жилин это отчётливо понимал.
Тюрьма слухами полнится, 'малявы' ходят, да и Евгений сам быстро вычислил, кто хочет его убрать.
Несколько лет назад он под прикрытием был внедрён в серьёзную банду. Смог добиться уважения матёрых уголовников и войти в доверие.
Пробыл в этой организованной преступной группировке около восьми месяцев, собрал все доказательства, уличающую её во многих страшных эпизодах. В итоге, никто из банды не ушёл от наказания. Сели все - от главаря до 'шестёрок'.
Конечно, Жилину на суде угрожали 'из-под земли достать' и 'поставить на перо', но это было обычным поведением попавшихся бандитов, в милиции к этому привыкли.
Евгений слышал угрозы в свой адрес не раз, поэтому относился к ним, как к неизбежным издержкам профессии.
Все преступники из группировки, в которую был внедрён Жилин, получили большие сроки, и на долгое время о мести от них можно было забыть.
И вот, на тебе, такая неожиданная встреча пойманных преступников и охотника на них в одной тюрьме из-за бесконечной продажности украинского правосудия!
Не исключено, что и 'смотрящие' депутата тут подсобили - нашли место отсидки бандитов и передали им информацию о Евгении, чтобы отомстить ненавистному менту чужими руками.
Надо было что-то делать.
Перевестись в другую тюрьму - невозможно. Доложить начальству учреждения об угрозе своей жизни - стать слабаком и стукачом, с неприемлемыми последствиями. В тюрьме есть неписаный кодекс поведения 'правильных мужиков'.
Чтобы спасти свою жизнь, нужно было искать другой выход, использовать особенности и традиции этого специфического учреждения, обнаружить брешь в системе.
И такой выход неожиданно нашёлся.
Оказалось, что среди рецидивистов в этой тюрьме отбывает наказание известный вор 'в законе', пользующийся большим авторитетом в уголовном мире.
Он узнал о приговоре 'блатных' Жилину, собрал информацию о нём у своих 'корешей', через каналы связи с внешним миром 'пробил' ситуацию и захотел ей воспользоваться в своих интересах.
Харьков всегда входил в так называемую 'красную зону', в которой всё решала милиция. В ней служили и продажные сотрудники, и честные, надёжные, неподкупные.
По собранной 'авторитетом' информации, бывший капитан УБОП был из последних. Ему можно было довериться.
И вор 'в законе' решил сделать приговорённому менту такое предложение, от которого тот не сможет отказаться, и они оба при этом получат пользу.
С Жилином связались заключённые из камеры вора 'в законе' и предложили сделку:
'Юридически подкованный мент должен помочь 'уважаемому человеку' выйти на свободу по УДО (условно-досрочному освобождению). 'Уважаемый человек' из восьми лет по приговору суда отсидел уже пять и хочет домой, чтобы 'позаботиться о старушке-маме и бедных детишках'.
Нужно грамотно и убедительно написать заявление от имени этого несчастного гражданина, подобрать все 'правильные' статьи и аргументы для принятия комиссии по УДО гуманного решения.
Если приговорённый мент этим займётся, то 'уважаемый человек' своим авторитетом приостановит исполнение приговора в отношении Жилина, а в случае положительного исхода дела и выхода на волю и вовсе отменит 'казнь мента' своей властью на зоне'.
Получив это предложение, Евгений задумался.
По большому счёту ему терять нечего. Если откажется, его просто убьют. Рано или поздно. Без вариантов.
Если же примет предложение, то в принципе, в этом для него не будет ничего унижающего достоинство или идущего вразрез с его убеждениями, с его совестью.
Дело ведь не в том, что он отмажет уголовника от отсидки. Тот уже отбыл большую часть срока. И, кстати, он не беспредельщик, не Чикатило - кровавых дел за ним не числится. В основном, воровство в особо крупных размерах, грабежи и нанесение вреда здоровью 'средней тяжести' в драках...
Стоит посодействовать выпуску из-за решётки такого 'уважаемого человека' в обмен на свою жизнь?
Евгений долго колебался, но, в конце концов, после ещё одного покушения, пришёл к выводу, что иного выхода у него нет.
Предложение вора 'в законе' принял, получил от него гарантии своей неприкосновенности в зоне на время подготовки 'правильного заявления' на УДО для заказчика.
После этого попытки убить Жилина действительно прекратились, и он смог вздохнуть свободно.
Возможности у 'пахана' оказались большими.
Вскоре Жилину вместе с заказанными им в тюремной библиотеке книгами и журналами, доставили в камеру и копию уголовного дела 'заказчика' вместе с текстом приговора.
'Вертухаи' и администрация тюрьмы 'ничего не заметили'.
Евгений досконально изучил дело 'пахана', нашёл в нём некоторые процессуальные нарушения при ведении следствия, упущения оперов, суда, а также эпизоды, которые могли повлиять на комиссию по УДО и привести её к положительному решению по заявлению осуждённого.
Этими эпизодами были тяжёлое детство осуждённого, ранняя потеря родителей, воспитание улицей, неоднократные сотрясения мозга и тяжёлые болезни самого 'пахана', его мамы и детей, 'которые без родителя живут тяжело'.
Эту информацию нужно было творчески обработать и написать душещипательное заявление от 'оступившегося гражданина в преклонном возрасте', берущее за сердце всех сострадательных членов комиссии.
При этом, заявление должно быть не только о драматической судьбе 'раскаявшегося грешника', но и о его планах на праведную жизнь 'на гражданке', заботе о маме и детях, разрыву со старыми подельниками и отречении от криминала вообще. Навсегда.
Конечно же, это заявление, его композицию, нужно было выдержать в безукоризненно правильных юридической и драматической формах, которые бы основывались на реальных фактах и знании психологии людей из комиссии. В неё обычно входили общественные деятели, писатели, заслуженные педагоги и другие гуманитарии, на взгляды которых можно повлиять в нужную сторону правильной подачей материала и убедительными эмоциональными откровениями, покаянием, взывающими к жалости.
Бывший капитан УБОП довольно долго провозился над созданием идеального заявления на УДО от имени 'пахана', понимая, что качество этого документа и, главное, результат его воздействия на нужных людей - это как ружьё с одним патроном. Либо выстрелил и попал в цель, либо промахнулся и тогда тебя самого пустят под нож или заточку.