А! Так, значит, девушки ей не померещились. Это была та самая девушка, которая перенесла Майу через реку. Похоже, она вот-вот разрыдается. Ее юбка была порвана, в длинных черных волосах запутались веточки…
– Ну и что? – сердито сказал король Рэп. – Она тебе не собачка. Хранительница умерла! И Тхайле пришлось уйти вместе с остальными архонтами. У нее есть свои обязанности. Она не может всю жизнь быть при тебе, даже если ей этого и хочется.
– Можно еще кекса? – спросила Уомайа, протягивая пустую тарелку. Она как ни в чем не бывало сидела во мху, до ушей перемазанная шоколадом.
– Майа! Это невежливо! – одернула ее Эшиала.
– Зато разумно, – возразил король. – Истинно импская практичность. А может, принцесса, вам шербету?
– Рэп! – угрожающе произнесла королева Иносолан. – Куда нам деваться теперь? Мы что, так и просидим до вечера в лесу или все же отправимся в место поприличнее? И, между прочим, ты выглядишь как чучело.
Рэп пожал плечами и принялся застегивать рубашку, которой еще мгновение назад на нем не было.
– Я не знаю, что теперь будет. Видишь ли, мы ведь сейчас в настоящем Тхаме. Я не могу вернуться назад в Колледж – и так чуть не свернул себе шею, пока спускался с холма.
– Мне пришлось делать это без помощи волшебства! – напомнила королева ледяным тоном. – И вообще, мог бы оставить мне пару приличных башмаков!
Рэп застонал и взъерошил свои волосы.
– Надо вернуться в Колледж, но я понятия не имею, как это сделать!
– Шербету, если можно, – вежливо сказала Майа, поразмыслив.
– А какого?
– Я не могу уйти, – сказала Эшиала, с тоской поглядев в сторону дальнего берега. Иносолан снова обняла ее за плечи.
– Мне очень жаль Ило. Он погиб как герой.
– Вы тоже это видели?
– Нет. Но Рэп мне все рассказал. Если Рэп это говорит, значит, так оно и было.
Ило! Ило! Ило! Нет, Эшиала не могла поверить этому. Они все лгут!
– Я должна вернуться. Мне не следовало бросать его. Надо было вернуться сразу, как только я заметила, что он отстал.
– Вы поступили правильно, – сказала Иносолан. – Вы сделали именно то, что он от вас хотел. Он сам попросил бы вас об этом, если бы мог.
– Шоколадного, – сказала Майа. – Шоколадного или клубничного.
– А! Архонт Ним! – воскликнул король. – Позвольте вам представить ее императорское величество, императрицу Эшиалу.
Новоприбывший то ли вышел из-за дерева, то ли возник из ниоткуда. У него было странное лицо: раскосые желтые глаза и необыкновенно острые уши. Одежда зеленого цвета более походила на костюм горожанина, нежели на наряд сельского жителя. Архонт Ним? Это имя такое или титул? У архонта Нима был властный вид. Он кивнул императрице, но не поклонился.
Все заговорили одновременно. Архонт Ним вскинул руку, призывая к тишине.
– Хранительница повелела мне привести вас к ней.
– Хранительница? – в один голос ахнули Иносолан, Рэп и их дочь.
– Новая Хранительница, разумеется.
– Тхайла? – взвизгнула Кейди. – Только не Тхайла!
Она побелела как мел. Королева Иносолан обняла ее за плечи.
– Хранительница чего, архонт Ним? – спросила Эшиала.
– Хранительница Тхама, – ответил за него Рэп.
– Тхама? Проклятой страны!
Так вот почему она не могла определить, к какой расе принадлежит этот желтоглазый!
К востоку от Квобля… Ну да, конечно. Это, наверно, пикс.
– Значит, это правда?
– Правда… – пробормотал Рэп.
– И шоколадного, и клубничного тоже! – заявила Майа.
– Новая Хранительница – Тхайла? – спросила Кейди.
Архонт Ним нахмурился:
– Да, до того как она стала Хранительницей, ее звали Тхайлой. Императрица с дочерью поселится в Доме Бейза. Добрый человек Бейз – бывший архонт. Они с супругой оба пожилые люди, но готовы принять их у себя и будут рады вам. Их дом расположен в приятном месте…
– Я полагаю, нам следует прежде всего отправиться в Дом Рэпа, – твердо сказала Иносолан. – Нам с императрицей предстоит долгий разговор.
– Велениям Хранительницы надлежит повиноваться!
– Вы сказали ей пятое Слово? – рыдая, воскликнула Кейди. – Это же убьет ее! Она будет мучиться!
У Эшиалы голова шла кругом. Пиксы?!
– Кейди, прекрати сейчас же! – рявкнул Рэп. – Архонт, что слышно о Сговоре?
Ним угрожающе воззрился на Рэпа:
– Здесь – ничего.
– А где?
– Армия джиннов остановилась, но лагеря не разбивает, – неохотно ответил старик. – На мысе Дракона что-то происходит.
– Он поднимает драконов?
– Пока нет, но возможно, скоро сделает это.
– Дайте, пожалуйста, шоколадного шербета! – твердила Майа. – Или еще кекса…
– Сколько времени потребуется драконам, чтобы оказаться в Тхаме? – спросила Иносолан, переводя взгляд с пикса на мужа.
Мужчины переглянулись.
– Дня два, – сказал король. – Они еще не пробудились.
– Стало быть, к дню летнего солнцестояния они могут быть здесь?
– Маловероятно. Но, возможно, этот день будет лишь началом…
– И халиф тоже?
Эшиала окончательно запуталась и не понимала, о чем они говорят. Мысленно она продолжала звать Ило. Ей хотелось знать его мнение обо всем этом: о пиксах, о том, что Шанди жив… Куда девались солдаты? И что за драконы… Она, наверное, сходит с ума, а это – сумасшедший дом.
– Мама! – сказала Майа. – Мама! Мама! Ну мама же! А где Ило?
2
– Три ворона, – сказал Гэт. – Голова, разрубленная секирой. Кровавая рука. Женщина с… Тьфу! Два морских змея и…
«Кровавая волна» пришла в Нинтор и медленно плыла вдоль берега, мимо серого галечного пляжа, на котором лежали боевые корабли. Все они были вытащены на сушу, но при этом паруса оставались распущенными. Обычно на парусах боевых кораблей изображают лишь рунический символ тана, но на большую сходку все приплывают под парусами, разукрашенными гербами владельца корабля. Эти гербы и предсказывал Гэт прежде, чем их можно было разглядеть. Драккор решил подойти к стоянке против ветра – сделать это под единственным прямым парусом было не так-то просто, но зато давало тану возможность блеснуть искусством кормчего. Его корабль встречали приветственными криками: Тан Драккор уже на двух сходках стоял за войну, и теперь на его стороне был весь Нордленд.
– На следующих трех кораблях – белый медведь с красными лапами. Сейчас попробую заглянуть подальше.
– Попробуй, – сказал Силач.
Гэт распространил свое предвидение на следующие несколько мгновений.
– Два корабля с красной акулой. Три – с викингом, вооруженным секирой. О Боги! Окровавленный фаллос!
– Да, я все вижу! Молодец! У тебя получается, Гэт с Силачом – долговязый юнец и здоровенный громила, – как и прочие члены команды, стояли, облокотясь на планширь, и показывали непристойные жесты зрителям, собравшимся на берегу. Силач был выше всех членов команды, выше даже Рыжего. Мускулы у него на руках и плечах вздувались, как подушки, кулаки величиной с лошадиные копыта были изуродованы в многочисленных драках. Даже среди етунов мало кто осмеливался связываться с ним.
– Стало быть, в ближайшее время нам ничего не грозит? – спросил Гэт.
Великан кивнул и улыбнулся. У него были дымчато-серые, на удивление добрые глаза. Он снова обернулся к берегу. В его льняных волосах и бороде алмазами сверкала пена.
На счастье Гэта, ветер всю дорогу был попутным, так что грести не приходилось. После отъезда Афгирка и Крагтонга Тан Драккор обходился с юным выскочкой на удивление мягко, если не считать единственного тумака, от которого Гэт с размаху полетел на пол – синяк на груди не сошел до сих пор. Когда Гэт, шатаясь, поднялся на ноги и стиснул кулаки, Драккор разразился хохотом, хлопнул его по плечу и велел отправляться на «Кровавую волну». К тому же наказание происходило в личных покоях тана, где не было насмешливых зрителей, так что Гэт дешево отделался.
Его радость сменилась тревогой, когда он обнаружил, что скальда на корабле нет. Они отошли от берега на несколько кабельтовых, тут к Тэту вдруг вернулось предвидение. Но тем не менее он ни о чем не догадался.