Кулак больно врезается в мою щеку, и я падаю, проехав ладонью по снегу и ощутив в ней жжение. Меня хватают за шкирку прежде, чем я успеваю хотя бы тряхнуть головой, чтобы прийти себя. Я сразу узнаю молодого охранника. Собрав всю свою злость, бью его лбом по носу. Шикнув, тот хватает за него, отпустив меня, и я не трачу время зря, занеся ногу и ударив с еще большей силой по его животу.
— Аден! — кричу я, но он не отзывается, и не потому, что не слышно, а потому, что его здесь нет. Как и всех домовых. Куда они подевались? — Аден… — шепчу я, ощущая как на глаза наворачиваются слезы.
Не время плакать, соберись!
Рядом со мной падает первое мертвое тело, брызг крови попадает мне на щеку. Я смотрю на убитого парня и всхлипываю. Это Глэбон — лучший друг Драгона.
Во мне вспыхивает такая злость от увиденного, что несусь вперед на охранников, не обращая внимания ни на дубинки, ни на другие оружия, которые они имеют при себе. Я бью всех, кто облачен в их форму.
За домовых! За Глэбона! За несправедливость!
По моим щекам текут слезы злости, все больше заключенных остается без сознания, несколько тел окрашивают своей кровью снег, среди них я натыкаюсь и на Этту. Увиденное высасывает из меня последние силы. Я падаю перед ней на колени и провожу ладонью по еще теплой коже.
Что же мы наделали?..
Неужели мы действительно думали, что выстоим против охранников — опытных бойцов, безжалостных убийц?
Глаза Этты открыты. Борясь с комком боли, всхлипываю, и закрываю ей их. Заключенные продолжают бороться, крича, что это их земля, и они ее не покинуть. Я снова зову Адена, а он снова не откликается. Его просто… нет.
— Аден! — в истерике продолжаю кричать я, не убирая рук от тела Этты.
Ищу глазами хотя бы кукол, но и их тоже нет. Кто-то сворачивает руки за моей спиной, и я не сопротивляюсь. Домовые исчезли. Неужели… это… все… конец? Нет-нет, я уверена, они где-то поблизости.
— Пошла! — кричит один из охранник, ткнув мне чем-то в спину и не отпуская моих рук.
Знаете то ощущения, когда ты очень много плакал, и после всех слез чувствуешь себя тяжелым и одновременно пустым? Вот именно такое у меня состояния. Кажется, потеряв Адена, я потеряла и смысл бороться. Это дает понять, что он не просто нравился мне, что я не просто хотела его. Это была влюбленность. Осознание этого вызывает несколько слезинок, медленно стекающих по моим и без того мокрым от снега щекам. Охранник проводит меня мимо все еще безнадежно дерущихся заключенных. Передо мной поднимают живое, но без сознание тела, и несут в огромный фургон и решетчатыми дверьми. Главный охранник проходит мимо мертвых тел и вычеркивает их имена из своего дурацкого блокнота. Откуда ему известно каждое имя? А впрочем, важно ли это сейчас?
Этта… Глэбон… Нет, я не хочу думать о них. Особенно о маленькой малышке Этте, слишком доброй, слишком слабой для такого жестокого места.
Охранник вновь пихает меня внутрь фургона и, увидев, что я не залезаю в него полностью, затаскивает сам. Прежде чем вылезти, дает мне пощечину. Он зол, и к несчастью, именно я попала ему сейчас под руку. Боли в щеке нет, во мне ничего нет, вплоть до души.
За пределами фургона по-прежнему слышны стоны боли и рычания злости, но в какой-то момент я отключаюсь, мои уши закладывает тишина и даже не замечаю, когда фургон начинает наполняться заключенными. Я поворачиваю голову и вижу в открытой двери, там, вдали, куклу.
Это кукла Адена.
Кажется, внутри меня все оживает, я рвусь вперед и, как только оказываюсь у порога, тяжелые двери захлопываются перед моим носом.
— Аден! — во все горло кричу я. Те, кто в сознании, не обращают на меня внимание. Они пусты. Я бью кулаком по двери, фургон трогается, по белому цвету течет кровь, оставленная моими костяшками.
Мы проиграли. Я осталась без него.
— Аден… — шепчу я, облокотившись лбом на дверь.
Привет! У нас впереди остался еще эпилог и на этом история закончится. Я вижу, как много вопросов вы задали по поводу продолжения, и хочу попросить далее задавать их в инстаграм miss_rayn_official Там я всегда на связи, вы сможете просматривать все новости, мои мысли и планы, и общаться со мной напрямую! Спасибо, что читаете мои книги. Я уже готовлю для вас горячую новинку! :)
ЭПИЛОГ
Я прохожу мимо будки охранника и останавливаюсь у выхода из тюрьмы. Наручники сковывают мои запястья, а цепи — мои ноги. Привет, мне двадцать семь лет и десять лет назад я убила человека, который пытался изнасиловать меня. Десять долгих лет я прожила в клетке, видя свет дня лишь в определенные часы.