— Адэна, — вдруг обращается ко мне парень с русыми волосами, — я Глэбон. Рад знакомству.
Он выглядит старше каждого за этим столом. Щетина, которую он, быть может, поленился сбрить утром, светлым слоем покрывает его подбородок, глаза кажутся добрыми, но я-то знаю, что это может быть обманчивым видением. Пожалуй, единственный человек, которому я смогу однажды что-то доверить, не считая Гиды, конечно, будет Драгон. Я не знаю, можно ли чувствовать человека, точнее, чувствовать его намерения и искренность, но у меня происходит это, когда я нахожусь рядом с Драгоном. Конечно, нельзя так тесно связаться с человеком, будучи зная его всего двое суток, но порой, чтобы понять, родственная эта душа или нет, хватает секунды. При виде некоторых людей, мы говорим себе «да, это он!» или «мы точно подружимся!» или «этот тот, кому я точно смогу доверять», наше подсознание каким-то образом понимает, что это твой человек и вырабатывается вот такая функция в виде вышеперечисленных фраз, и по-моему, именно это произошло со мной, когда впервые встретилась со взглядом Драгона.
Но что думает он? Может ли мое сердце, мое сознание, ошибиться? Бесспорно может, но я очень не хочу, чтобы мои предположения по поводу этого парня оказались ошибочны. Он приятен мне, очень. Я хочу проводить с ним время. Мне интересен он. Это можно сравнить с раздражением, которое порой испытываешь к неизвестному человеку. При виде лица, манер и слыша голос, ты осознаешь, что этот человек просто бесит тебя. Он ничего не сделал плохого, вы даже не здоровались, а порой ты даже не знаешь его имя, но он бесит тебя. У меня другая сторона одной медали. Мне нравится Драгон. Не в том плане, что я бы могла встречаться с ним, а в том, что он просто приятен мне, как человек, с учетом того, что как человека я его и не знаю-то толком. В общем, все собралось в беспорядочный поток мыслей, но суть я для себя уяснила. Драгон кажется мне хорошим. Вот главное, вот основа всего сказанного себе в мыслях.
— Приятно познакомиться, — без каких-либо эмоций отвечаю я, и вновь утыкаюсь в тарелку.
Когда все начинают расходиться, Драгон вдруг хватает меня чуть выше локтя и шепчет на ухо:
— Встретимся сегодня после полуночи?
— Зачем? — хмурюсь я.
— Мне просто... мне просто нужно... мне просто нужно кому-то выговориться, о'кей?
— Ладно. Я выпила снотворное, если меня не вырубит, приду на место, где мы были прошлой ночью. После полуночи, в половину первого, жди меня здесь, если я не приду в течении десяти минут, значит, меня вырубило.
— Понял. До скорого! — и, бросив поднос в специальный бак, он скрывается в толпе выходящих заключенных.
***
Прежде чем Гида ушла неизвестно куда, я попросила у нее листок и ручку, которая, слава богу, имелась в ее арсенале, потому что пользоваться пером, я совершенно не умею. Сидя сейчас в пустом тренировочном зале на пяти сложенных друг на друга толстых матрасах, я не только чувствую себя принцессой на горошине, но и получаю удовольствие от невероятной мягкости подо мной, и к тому же пишу письмо маме, в котором говорю, что жива, здорова и прочее, что может успокоить любящих родителей. К сожалению, мне приходится упомянуть свой вес, который намного ниже положенного моему росту, и прошу таблетки. Встав сегодня на старые весы, которые Гида описала как «врут на три килограмма вперед», я увидела, что мой вес на восемь килограмм ниже положенного, и это объяснило мое не очень прекрасное самочувствие, и теперь мне нужны таблетки, которые помогут восстановиться, это не считая того, что мне нужны еще таблетки от раненной психики. Теперь слово «здорова» кажется мне слишком неуместным в написанном тексте, и я его замазываю толстым слоем чернил.
— Пишешь письмо парню, с просьбой дождаться тебя? — шепчет на ухо Аден. Мой недовольный взгляд поднимается на стену напротив.
— Ты когда-нибудь будешь появляться как нормальный человек, а не тихо подкрадываться?