Открыв тяжелую старую дверь, Аден не приглашает, а толкает меня внутрь так сильно, что я спотыкаюсь о собственную ногу, но, к счастью, не валюсь. Повернувшись, смотрю на него недовольно, но парень просто закрывает дверь и проходит мимо. Мне ничего не остается, кроме как последовать за ним.
— Зачем ты привел меня сюда? — спрашиваю, когда он останавливается посередине комнаты.
Сквозь прямоугольные и невероятно длинные окна с решетками, проникает дневной свет, освещая пыль, толстым слоем собравшуюся на полках. Здесь вообще хоть раз убирались?
— Хочу показать тебе свои любимые книги, — каким-то недружелюбным голосом отвечает он и, повернувшись, прожигает меня взглядом. Почему у меня ощущение, будто этот парень задумал что-то недоброе?
Видимо, поняв, что значит выражение моего лица, Аден хмыкает, из-за тишины получается очень громко, и направляется ко мне. Звук каблуков его ботинок разносится по библиотеке не менее громко, чем хмыканье, встав напротив, он чуть-чуть наклоняет голову на левый бок и просто смотрит на меня. Он всегда смотрит, точнее, часто. Я уже привыкла. А потом... потом его палец дотрагивается до моей ключицы, оголенной из-за наполовину распахнутого комбинезона.
— Может, мне не интересны твои любимые книги, — шепчу я, стараясь игнорировать прикосновение его пальца.
Опустив взгляд на мою ключицу, Аден говорит совершенно не то, что мне хотелось бы услышать:
— У тебя красивые ключицы, я бы хотел притронуться к ним губами. Ты позволишь?
От его предпоследних слов внутри меня что-то дергается, и из губ вырывается клубок дрожащего дыхания. Я беру себя в руки, стараясь отогнать наплывшие ощущения, которые никак не могу отгадать, и коротко отвечаю:
— Нет.
И он еще раз хмыкает, что на миг вызывает у меня прилив раздражения.
— Следуй за мной, — говорит Аден уже без тени веселья.
Я бы могла развернуться и уйти, потому что хочу это сделать, но что-то заставляет меня двигаться гуськом за парнем. Он проходит мимо нескольких полок, а я любуюсь им сзади. Комбинезон обхватывает его большое тело плотно и не скрывает накачанных рук, как у некоторых из здешних парней; ботинки показывают насколько большие у него ноги. Черт, да он титан какой-то. Хотя рост парня не так уж и велик, он не выглядит маленьким потным качком, но и шпалой тоже. Когда я работала, нас измеряли каждые полгода, начальство было уверено, что чем мы выше, тем выносливее, а значит, можно было дать больше работы, причем за ту же плату, однако сейчас не в этом суть. Последний раз я измерялась перед тем, как попасть сюда, и мой рост составлял метр семьдесят два, и если я могу прикинуть визуально, то рост Адена около метра восьмидесяти, в конечном итоге он выше меня максимум на восемь-десять сантиметров.
— Какой у тебя рост? — зачем-то интересуюсь я. В какой-то момент это стало для меня очень важной информацией.
— Зачем тебе мой рост?
— Просто ответь. Или ты не знаешь?
— Нас измеряют раз в год, как я могу не знать?
— Тогда просто, черт подери, ответь!
— Метр восемьдесят один.
— Зачем вас измеряют каждый год?
— Иди и спроси у охраны, они не только измеряют нас и взвешивают. Мы как курицы на птицефабрике.
— И какой у тебя вес?
— Зачем ты спрашиваешь такие мелочи? — с раздражением интересуется он.
— Тебе неприятно об этом говорить?
— Мне все равно. Мой вес семьдесят три килограмма, а теперь заткнись и иди за мной.
Я хочу спросить, почему он злится из-за такого пустячного разговора, но решаю, что лучше промолчать, нет ничего крутого в том, чтобы выводить людей из себя, даже когда это может показаться забавным некоторым людям.
Я потеряла счет времени, сколько мы уже идем. Библиотека, конечно большая, но не настолько. Когда мне уже хочется спросить, скоро ли мы придем, Аден останавливается у какой-то двери и, повернувшись, убеждается, что я рядом, а только затем открывает. Мы протискиваемся внутрь, парень закрывает дверь только тогда, когда находит выключатель и место озаряет не слишком яркий, с оттенком оранжевого, свет.
Здесь нет полок, книги высокими стопками навалены друг на друга. У некоторых из них чуть обгоревшие обложки, все они потрепанные, с вылезающими, по всему видимому, порванными желтыми страницами. Здесь пахнет шоколадом — именно такой аромат имеют для меня старые книги.
Забив на Адена, я, восхищенная, прохожу вперед. Книг бесчисленное количество, некоторые стопки доходят до довольно-таки низкого потолка, не настолько, чтобы мы бились о него, но однозначно не высокого. Подойдя к первой стопке, я провожу по корешкам с полустертыми названиями, и отчего-то на моих губах расплывается улыбка. Отчего-то это место кажется волшебным, как будто я нахожусь далеко за пределами тюрьмы, в хранилище золотых и невероятно дорогих для времени книг.
Мой взгляд упирается на корешок, где четко видно имя автора, но не название. Я много слышала о нем, но никогда не читала. Повернувшись к стопке полностью, я осторожно, чтобы не рухнула вся эта конструкция, вытягиваю книгу. Обложка мягкая, потертая и поцарапанная, наверное, она была желтая, когда книгу только-только издали, но сейчас в ней больше белого. На обложке приклеена тонкая полоска с названием.