С небес на землю меня спустил свирепый голос ликтора, уже начавшего меня обыскивать:
– Действительно думала протащить с собой целый клинок? – с этими словами он вытащил из моего сапога клинок, который я и вправду рассчитывала пронести незамеченным, хотя и знала, что на входе всех тщательно обыскивают. – Прикончу тебя твоим же оружием сразу после завершения Церемонии, – сквозь зубы процедила прямо мне в лицо бульдожья морда, присваивая себе моё оружие. Такая морда после сияющего лика Металла – очень отрезвляющее зрелище.
Не говоря ни слова, я прошла мимо ликтора и, наконец, вошла в здание Администрации и стала одной из участников Церемонии Отсеивания.
Просторный зал разделен на три части. Первой и самой главной частью является сцена, на которой присутствуют послы Кар-Хара – на каждую Церемонию Отсеивания из Кар-Хара пребывает пара Металлов, и в этом году пару составили Платина и Франций, что ясно по надписям, высвечивающимся на белых полотнах за их спинами и таким образом представляющих их. Часть зала перед сценой отведена для людей, еще не прошедших проверку на пятикровие. Ну и третья часть помещения отведена для счастливчиков, уже успешно прошедших анализ крови и не оказавшихся пятикровками, то есть тех, кто уже через час вернётся в свои дома, к своим родным и близким, и продолжит сосредоточенно заниматься своим выживанием в экстремально-безжалостных условиях Кантона-J.
За спинами Металлов помимо их имён высвечивались цифры, обозначающие количество участников этой Церемонии Отсеивания: 322+246=568. Триста двадцать два парня и двести сорок шесть девушек. Стейнмунн – триста двадцать второй, я – пятьсот шестьдесят седьмая, потому как первыми просеивают парней.
Стейнмунн Роккет, последний из парней, оказался пятикровкой, взошёл на сцену и встал рядом с Платиной, где уже стояли другие тринадцать пятикровок. Бо́льшая часть этих парней, в отличие от Стейнмунна, узнала о своём пятикровии только сейчас. Я непроизвольно сравнила всех пятикровок с Платиной и отметила, что хотя все отсеившиеся в этот раз были исключительно крупного телосложения, никто из них не мог даже близко тягаться с пропорциями Платины. Подумав так, я сразу же отвела взгляд от Стейнмунна, не желая замечать его невнушительности на фоне этого гиганта. Говорят, что Металлы присутствуют на Церемониях Отсеивания, чтобы следить за порядком, но что-то мне подсказывает, что они здесь не только за этим, но и затем, чтобы показать нам разницу между мощью Кар-Хара и ничтожеством Кантонов: сравнивая себя с Металлами, человек не может почувствовать ничего, кроме собственной ничтожности перед непоколебимой силой. Лучше не смотреть на Металлов вовсе, чтобы не занижать свою самооценку.
В этой Церемонии Отсеивания среди парней в Кантоне–J не нашлось ни одного тэйсинтая, хотя в прошлый раз сумасшедших собралось целых пять человек. Среди девушек тоже не обнаружилось желающих бездумно рисковать своей жизнью, так что очередь двигалась быстро и, в конце концов, дошла до предпоследнего номера – до меня.
Взявший из моего пальца пробу крови медик уже махнул мне рукой, тем самым требуя присоединиться к толпе, не являющейся пятикровками, но я застыла на месте, отчего не давала подойти к медику последней в очереди девушке и тем самым завершить Церемонию Отсеивания в “J”.
– Ну же, чего медлишь? – нахмурился медик. – Давай шевелись.
– Я хочу стать тэйсинтаем… – не своим, каким-то вдруг охрипшим голосом произнесла я и, поняв, что прозвучала совсем неубедительно, прокашлялась в кулак и повторила громко, и отчётливо, чтобы услышал не только этот медик и чуткий слух Металлов, но и близстоящие люди: – Кхм… Я тэйсинтай.
В ответ на мой выпад медик крайне удивлённо приподнял свои густые брови, после чего начал читать со своего монитора мою карточку:
– Дементра Катохирис, девятнадцать лет, рождена двадцать четвёртого апреля, рост – пять футов и девять дюймов, вес – сто пятьдесят четыре фунта, цвет волос – светло-русый блонд, цвет глаз – голубой. Тэйсинтай, – в эту же секунду строгий медик указал мне ладонью в сторону сцены. Кивнув в ответ, как бы подтвердив верность зачитанной обо мне информации, на негнущихся ногах я стала подниматься на сцену, чувствуя, как холодеют мои конечности. Я с самого начала понимала, что я не добровольный тэйсинтай и что сейчас я совершаю побег со своей родины, чтобы не дать убийцам моей семьи убить и меня тоже, но этот факт не приносил мне никакого облегчения.