23 ноября 1951 года, Мекка
Глава 1.
Одэ взвесил свои шансы. Вероятность успеха была невелика. Ему пришлось поставить на карту саму жизнь, но другого выхода просто не оставалось. Спрятав в складках белого одеяния нож, Одэ пошел по улицам Мекки. Он изо всех сил старался выглядеть обычным человеком, спешащим по своим делам. Ему нужно было пройти мимо охранника-бедуина и присоединиться к группе людей, стоящих у автобуса на Джидду.
Одэ не мог сказать, наблюдает ли за ним охранник, глаза бедуина скрывались за огромными солнечными очками. Он мог следить за кем угодно, подобно мухе с ее большими глазами. Одэ встал в очередь. Перед ним стояли двое торговцев: один - из племени джахейма, второй - нигериец. Сейчас в автобус садились три закованных в наручники раба-балучи и их хозяин, какой-то йеменец с растрепанными волосами.
Охранник-бедуин взирал на всех с глубоким, но ни на кого конкретно не обращенным недоверием. Он был воином дома Сауда. Его забрали из Неджа и вручили солнечные очки и винтовку "ли-энфилд". Недоверие было его наследием, полученным от предков, а подозрительность - отличительной чертой его образа мыслей. Босые ноги охранника шлепали по мостовой, а огромные очки, казалось, смотрели прямо в душу Одэ. Одэ стоял в очереди. Он твердо решил пустить в ход нож, если бедуин попытается задержать его. Если он убьет этого бедуина, тогда, возможно, другие охранники не станут стараться взять его живым, чтобы подвергнуть наказанию, а разозлятся и прикончат прямо на месте.
Одэ ни о чем не жалел. Он взвесил все обстоятельства и понял, что другой такой возможности может не представиться и через десять лет. Его хозяин, Бедр ибн-Шефия, уехал по делам в Медину. А жена Шефии, обманувшись кажущейся покорностью Одэ, поручила ему отвезти в Тайфу серебряный браслет для их сына. Одэ воспользовался моментом, загнал браслет какому-то сирийцу за треть цены и купил билет на автобус до Джидды. Так он стал не только беглым рабом, но еще и вором. Да, он бежал. Но если уйти не удастся, надо постараться умереть быстро, чтобы избежать медленной смерти, которой его предадут, если поймают.
Очередь переместилась, и Одэ поднялся по ступенькам. Охранник продолжал сверкать очками, но Одэ понял, что тот не присматривается к нему. Он смотрел так сурово просто потому, что был бедуином, воином и мужчиной из дома Сауда. Охранник пристально смотрел на каждого, наслаждаясь ощущением власти.
Оказавшись внутри, Одэ поспешно прошел в конец автобуса. Салон был почти пуст. Хадж в этом году уже закончился, и жители Мекки в ожидании новых паломников впали в дремоту. Одэ прошел мимо несчастных балучей. За ними сидел нигериец, человек его расы. Судя по тюрбану и трости с золотым набалдашником, это был эмир из Кано. Он выглядел как влиятельный человек, но станет ли он помогать соплеменнику? Вполне возможно, что нет. С какой стати богатый эмир должен помогать беглому рабу? Одэ решил ни о чем не просить эмира, но сел к нему поближе.
Автобус тронулся. Бедуин-охранник последний раз посмотрел на отъезжающий автобус и отвернулся. Автобус выехал из городских ворот и с пыхтением принялся карабкаться по невысоким холмам, окружающим Мекку. Потом он спустился на плоскую сухую равнину и поехал быстрее. Одэ вздохнул свободнее. Его бегство началось. Через два часа, к вечеру, он окажется в Джидде. А там, если будет на то воля Аллаха, он найдет способ выехать из Аравии.
Он должен бежать или умереть. С первого же дня пленения Одэ не представлял себе иной возможности. Он не мог оставаться рабом. Он был фулани, а к его племени в Западной Африке издавна относились с боязливым уважением. Всего несколько поколений назад фулани воевали одновременно и с торговым племенем хаусов, и со свирепыми туарегами из Сахары. Теперь между воинственными племенами французской и британской Западной Африки установился хрупкий, не слишком прочный мир. Но даже сейчас фулани помнили, кто они такие. Фулани - это вам не какие-нибудь белласы. Фулани нельзя превратить в рабов. Они либо убивают своих врагов и освобождаются, либо умирают.
Автобус прибавил скорость, увеличивая расстояние между Одэ и Меккой, прекрасным и предательским городом. Насколько хватало глаз, по сторонам расстилалась каменистая равнина. На востоке смутно темнели горы. Автобус приближался к первому сторожевому посту.