Еще одна мысль лезла в голову, но мне она показалась настолько дикой и бездоказательной, что я тут же отбросил её в сторону. Оставалось... ничего. Ясно было одно — все происходящее не столь просто и случайно, как хотелось бы думать. Лес неспроста призвал Алёну через колдунью. А быть может это был не лес, а я?
Я в растерянности оставил девушку и выскочил из комнаты. Мне нужно было прийти в себя, поэтому я отправился к Светлому дереву, как всегда в моменты напряженных раздумий. Стоило прижаться к тёплой и мягкой коре, и она всегда наполняла меня внутренним светом. Таким же радостным, легким и приятным. Это давало ориентир в самых непростых ситуациях и... надежду. Какое-то внутреннее спокойное удовольствие от того, что вскоре все будет хорошо.
На этот раз дерево молчало. А сознание лишь подбрасывало разрозненные мрачные картины, которые мне никак не хотелось представлять... но навязчивые воспоминания безжалостно проносились перед глазами. Обугленное тело, клеймо с чёрными, безобразно кривыми краями. Что пережила Илен, до сих разрывало сердце на куски, заставляя беспомощно скулить. Если бы я мог взять боль себе... хотя бы физическое страдание! Ведь душу я давно отпустил, надеясь что высшие силы будут милостивы и соединят нас, когда и я пересеку свой порог...
Илен мне часто являлась во снах. Живая. Весёлая — такая, какой мне хотелось видеть её всегда. Она тянула меня за руку, и мы бежали, весело смеясь. Часто по побережью, любуясь на лазоревые чистые воды, набегающие неспешной волной на мелкую гальку. Иногда в лесу, углубляясь в чащу пышных растений и цветов, таких, которых здесь никогда не было. Замирали, любуясь рассветами с высоких скал. Я очень любил эти сны и, пожалуй, именно они примирили меня с реальностью. Я знал, что Илен счастлива. Пусть далеко, по-своему, но наши души оставались неразрывны в глубине сознания.
Но сны внезапно прекратились. Лет двадцать назад. Я продолжал ждать их ночь за ночью, ломая голову над тем, что же могло случиться. Куда делись те светлые образы, что питали меня больше, чем пища, позволяя каждый день дышать и что-то делать. Ложась в кровать, я звал, как безумец, шептал снова и снова:
- Приходи... Пожалуйста, побудь со мной. Мое сердце надорвалось от желания снова увидеть тебя...
Но она не приходила. Просто исчезла, растворилась, как утренняя роса. Со временем я научился жить и без этого утешения, заковав своё сердце и внутренности в стальную броню, научившись дышать сквозь маску необходимости.
До тех пор, пока в моей жизни не появилась Алёна. Я не могу объяснить... Они такие разные. Или, может, похожие?.. Теперь я ни в чем не был уверен. Сначала мне казалось, что свадьба — это формальная необходимость. Теперь все перевернулось. Мир словно снова запылал яркими красками. Заиграл переливами надежды. Я не мог обманывать себя, я сам этого хотел. Хотел до дрожи, до неистового желания прикоснуться, притянуть, ощущая нарастающую под кожей музыку жизни. Музыку любви и чего-то нового. Растворяющего прошлое без остатка.
Неужели я снова смог полюбить? Или это только иллюзия, видимость чувств моего когда-то сражённого насмерть сознания. Я не знал ответ, и это выворачивало, сжигало способность мыслить. Но также... скручивало в томительном ожидании, щипало предвкушением и щекотало желанием. Я знал, что смогу насладиться этим чувством сполна очень скоро. Это подогревало мой интерес. Но был ли он подлинным?
Я вновь прикоснулся к светлой коре. В сознании мучительно вспыхнул образ. Илен. Она смотрела на меня молчаливо и спокойно. Раздался веселый и беззаботный смех, после чего образ поплыл... Я не поверил своим глазам... ведь это же Алёна! Рассмеялась, не скрывая вечной издевки. Улыбнулась во весь рот, насмешливо приподняв брови. Не растеряв беззаботность, так свойственную юным особам. Но приобретя этакую... критичность восприятия. Как такое возможно? Только что была Илен... и вдруг Алёна. Одна стала другой? Я понял, что мое воображение расшалилось, но дерево почему-то молчало. Не могло же оно показывать это мне? Чушь...
Образ-загадка. Сколько времени понадобится, чтобы понять? Процессы, происходящие в лесу, не терпят отлагательств... Я вернулся домой, так и не найдя ответов и раздражаясь ещё больше. Следующая неделя была странной. Алёна внезапно подружилась с Гаудией, и теперь они заливисто хохотали, как старые подруги, шутили, обсуждали дамские штучки. Всегда поражался этой удивительной способности женщин так быстро переключаться с вражды на дружбу, едва найдя общую тему для обсуждения.