- Я тебе покажу, насколько я бываю жесток... Алёна.. — он процедил мое имя так, словно оно принадлежало его заклятому врагу. А я что, что я такого-то сделала? Неужели его настолько уязвили мои слова о жестокости?
- Спокойно! — примиряюще выставила я руку вперед. — Давай все обсудим!
- Давай, — с напускным спокойствием согласился он. — Однако мне надо тебе что-то показать...
- Я, надеюсь, что показать не то... — чуть не ляпнула "что у вас в штанах", да простят меня угодники за пошлые мысли. Однако лицо противника была настолько серьезным и сосредоточенным, что мое внимание немедленно переключилось на возможные варианты спасения.
В голову нахлынула кусачая паника. От приближающегося сильного противника моя душа улетела в пятки и чуть не покинула мое вжавшееся в окно тело. Дальше спокойно думать я не могла, эмоции привели мои мышцы в движение, прогоняя прочь. Я и погнала, как дикая лань, сиганув на кровать в попытке пересечь её и отвоевать кусок свободного пространства. Тут, видимо, и у хищника сработал инстинкт гнаться за жертвой, потому что жених тоже прыгнул, без труда настигнув меня на моем девичьем ложе. Собственно, я даже спрыгнуть с кровати не успела.
Сильно стиснув мои плечи, Ратмир повалил меня вниз. Уткнувшись лицом в одеяло, я некоторое время пыталась барахтаться, а потом замычала. Ратмир ослабил хватку, но ровно настолько, чтобы перехватить мои руки и сдавить их за спиной, одновременно прижимая меня к кровати. И что же он собирался делать? Ответ у меня был. Один. Конечно же — портить невесту! Спустить свою ярость в разные бесчинства и бесстыдные занятия. Я сопела и продолжала барахтаться. Не такого первого раза я ожидала и не так! И вообще, не с тем! (Хотя, приходилось признать, что в моей голове регулярно мелькала мысль о возможном домогательстве жениха, и прокручивались разные эпизоды этого домогательства с животрепещущими подробностями). Вот в таком положении, прижатая рукой и мощным телом, я даже ощутила азарт нашей борьбы. Тесный физический контакт словно вбросил новые ощущения и энергию в мое тело. На удивление, мне не было противно. Я перестала понимать, девица ли я, вступившая на тонкий лед жестоких брачных игр, или ребенок, копошащийся с таким же противником в траве.
Прочно пригвоздив меня к кровати и до боли вывернув запястья, в следующий момент жених задрал мне подол. Вот оно! — мелькнуло в голове. Значит, все-таки порчи не избежать. Что ж, все мои дамские романы однозначно советовали героиням, попавшим в схожие ситуации, расслабиться и упасть в блаженство. Легко сказать! Я нервно дернулась и снова попыталась извернуться.
- Нет! Я не готова! — отчаянно прокричала-просипела я в надежде воззвать к разуму тирана.
- Не готова к чему? — спокойно и почти равнодушно произнес мучитель и в следующий момент сдернул панталоны до колен, оголив известные всем части ниже спины.
- Пусти! — собрав волю в кулак, твердо заявила я, вспомнив совет, что вопли и паника могут раззадорить психа. — Поиграли, и хватит.
- Тут ты права. Действительно, хватит играть. Алёна, я, кажется, в самом начале тебя предупредил, что все серьезно. Даже не пытайся нарушить мои планы, — прорычал он с угрозой в голосе. Никому не нравится, когда нарушают планы. Он забыл, что и мне тоже. — Ты повела себя слишком... дерзко. Неосмотрительно. В том обозе были весьма ценные вещи. Поэтому... я решил, что ты должна быть наказана.
Слово-то какое. Я несколько раз прокрутила его в голове. Если Ратмир решится меня наказать столь спорным способом, то что же ждать дальше?..
- Подожди!.. — бессильно выкрикнула я в попытке остановить надвигающиеся любовные действия и завертелась как червяк. Впрочем, безрезультатно.
Тут в воздухе что-то просвистело и мою пятую точку обжег... удар каким-то тонким предметом. Что-о-о? Я ойкнула и не сразу поняла, не смогла поверить, что пресловутое наказание это... наказание прутиком?! Неужели? Признаться... довольно болезненное!
- Ай! — вскрикнула я, когда нежной кожи тонкий прут коснулся второй раз. Я оторопела от изумления, что взрослый мужчина решил разобраться со мной как с нашкодившим ребенком! Заднее место (запрещаемое святыми матушками к упоминанию) обжигающе горело, а вторым после изумления чувством стала обида, детская, безутешная, заполняющая до краев, от несправедливости. Слезы моментально увлажнили глаза, и я не смогла их сдержать...