Алёна непрерывно присутствовала перед моим внутреннем взором. Вспыли едкие представления о том, как она беззастенчиво общалась с Кловесом и этим... недотепой юристом. И как, совершенно не смущаясь, смотрела мне в глаза, словно возлежать в траве с малознакомым приятелем или заглядывать в личные покои чужого мужчины на рассвете совершенно нормально для невесты. Во мне это вызвало волну, испепеляющую, ненасытную, жесткую... Которая резко поднималась изнутри и поражала разум, рождая желание раскидать все препятствия, даже если они были людьми, а саму девицу запереть в чулане. Чтобы знала, что можно делать, а что нет... Пожалуй, в следующий раз я не смогу держать себя в руках, мои способности к самоконтролю в последнее время заметно ослабли.
Невеста... все говорило лишь о том, что невестой она себя никак не ощущала. Не было этой роли ни в её календаре событий, ни в моем.. И все же, есть. По иронии, злой или доброй, — я не разобрался. Ничего... Алёна привыкнет. Конечно, я понимал всю сложность этого замысла. Мало кто способен быстро адаптироваться к изменениям и почувствовать своё истинное назначение. Эта девушка слишком молода, чтобы осознать масштабы происходящих явлений. Было необходимо направлять её в нужное русло, как непослушную и строптивую речку... Такую чистую. И такую бурную. А я — потерплю. Мне не впервой.
И все же надо было проявлять осторожность, чтобы не сломать, не перегнуть хрупкий цветок. Я бы мог послать за поверенным по браку и затянуть девушку под венец через три дня. Но я медлил... Хотя тело и внутреннее чувство, рвущееся из закоулков души, шептали — пора. Я сдерживал сжимающий меня порыв, как будто сам хотел немного оттянуть неизбежность, ведущую в новую жизнь. И Алёна. Ещё немного потерпеть, не обвыклась... Потянешь резко на себя — будет рваться и кричать. В этом я был уверен — так просто под венец эта смутьянка не пойдет. А нервные срывы — не очень хорошо... для крови, которую нужно отдать на благо леса.
Я медленно брёл по невидимой тропе в сторону деревни Волтов, где меня поджидали Эст и Файн. Верные друзья, как же тяжело пришлось бы без них. Сколько лет ежедневных трудов потрачено, чтобы сделать деревню Волтов самодостаточной системой жизни. Сначала все шло очень хорошо. Волты — потомки волков — развивались с бешеной скоростью, буквально в каждом поколении меняя внешний вид, вытягиваясь, поднимаясь на задние лапы и теряя шерсть. Они соображали не хуже человеческих детей, мы с Илен шутили, что пора уже школу строить... шутили... Остаток воспоминаний остро кольнул в груди, вызывая болезненный спазм. Я слышал ее голос и ощущал тёплые руки, когда мы вот также двигались по тропе, с надеждой глядя в будущее. Будущее, которого нет. После её ухода волты перестали прогрессировать.
Они застряли в той полу-человеческой полу-животной форме, когда их можно научить довольно сложной жизни. Эст и Файн остались со мной, не бросили, не ушли, не осудили... Не осудили, хотя я сам себя судил без права на прощение. Пропадая в лесу, они буквально по крупицам восстанавливали сообщество волтов, не давая им скатиться в низшую животную форму, обучали, тренировали, воспитывали без конца и отдыха. А я лишь беспорядочно смешивал эликсиры, пытаясь хоть как то облегчить этот процесс. Бесполезно! Прогресса не было... Я бил стекла с настойками о стены, ощущая глухое бессилие и тупую ненависть к самому себе. Разрушил. Все. Сам.
Я продолжал движение по тропе, когда красное закатное солнце стало настойчиво пробиваться сквозь зеленую листву, заливало золотом. Сочетание лилового и изумрудного оттенков рождало восхитительную красоту, но мне было не до неё. Под ногами примятая растительность с комками влажной, глинистой земли. Вся моя жизнь, а может и жизнь леса, — такая же придавленная тяжестью трава, которая никак не может подняться. До последнего времени я стремился лишь к одному — завершить расследование и ответить на вопрос. Почему. Почему она ушла, за что? Как только правда станет ясной, у меня, возможно, не останется причин задерживаться в этой жизни, от которой я устал.
Так я думал до появления Алёны. Теперь планы оказались спутанными. Тело кричало, что не готово сдаваться. Открылось второе дыхание? У природы все гармонично. Значит, так надо сейчас, чтобы поддержать разумный биоценоз. Так надо. Это важно. Ну а личное счастье... Счастье — дело вторичное.