— Не совсем, — тихо засмеялась она. — В основном это скучно, но с некоторыми людьми, с которыми я работаю, это может быть весело. Также я могу видеть много клёвых мест.
— Не позволяй ей дурить тебя, Грэйс, — вмешался Меррик. — Ей нравится каждая минута ее работы.
Мэри засмеялась и шлепнула брата по груди.
— Только потому, что я могу встречаться с богатыми бизнесменами, которые немного распускают руки.
— А что Сэм об этом думает?
— Он это ненавидит, но он видел, что они из себя представляют. Старые и отвратительные. Плюс, он знает, что я никогда не уйду от него к другому. Он слишком хорош для меня.
— Да, ну, лучше ему таким и оставаться, иначе мне придется снова надрать ему задницу.
Мэри закатила глаза и снова повернулась ко мне.
— Так как долго ты еще будешь заботиться об этом лузере? Кажется, он просто отлично передвигается.
— Ну, думаю, это зависит от него, — ответила я, бросив взгляд на Меррика. — Ему все еще предстоит пройти через довольно продолжительное лечение, но все равно большую часть он будет проходить самостоятельно.
Меррик расправил плечи, еще одна глубокая морщина потянулась вниз.
— Я думал, ты должна помочь мне с ногой.
— Я помогу, но ты и вправду хорошо передвигаешься, так что круглосуточный уход тебе не понадобится. Нет причин платить за то, что тебе не нужно, правильно?
Он опустил голову и оперся ею о костыль.
— Наверное.
Мэри поднялась на стойку, ее совершенно выщипанные брови изогнулись от любопытства.
— Интересно.
— Что? — спросил Меррик.
— Ничего, — ее улыбка была злой, но дразнила больше, чем что-либо еще. Она повернулась, чтобы обратиться ко мне, и за ее последующими словами не было неприязни или скрытого мотива. Лишь чистое любопытство. — Последнее, что я слышала, что ты была с Джейсоном Ридом. Вы двое все еще встречаетесь?
Я была так занята, испытывая шок, внезапно услышав имя Джейсона из уст Мэри, что совершенно не заметила, как Меррик вздрогнул всем телом.
— Джейсон Рид? Это тот Джейсон, о котором ты мне рассказывала? — спросил он, в его голосе послышалось рычание. Всего за одну секунду его легкое беспокойство превратилось в гнев.
— Хм, мы больше не вместе. Давно расстались, — сказала я Мэри, игнорируя Меррика.
— О, хорошо. Он придурок. Если бы вы двое до сих пор были бы вместе, я бы сказала тебе бросить эту задницу и пойти сюда к моему брату, — сказала она, еще раз подмигнув, затем хлопнула Меррика по плечу. — Может быть, он тоже бывает засранцем, но, на самом деле, он сожалеет по этому поводу.
Я тихо засмеялась вместе с ней, потом увидела посуровевшее выражение лица Меррика. Трудно было сказать, был ли он зол на меня, или это было что-то другое. В любом случае, мне не хотелось бы быть рядом с ним, когда он, в конце концов, начинал грубить. Я устала, эмоционально и физически. И, честно говоря, весь этот разговор опустошил меня.
Трус, прошипел я про себя.
— Успокойся, Меррик, — вздохнула Мэри.
На этом я схватила сумочку со стойки и попрощалась с Мэри.
— Я приду в понедельник, Меррик. Доброй ночи.
Я не ждала ответа. Это был первый раз, когда я убежала от него так быстро.
Когда я добралась до входной двери, я услышала, как Мэри, наконец, сказала.
— Забудь, Меррик.
Чем бы это ни было, это не могло быть хорошим.
Глава 10
Меррик
Я разрывался между желанием снова прятаться ото всех и потребностью выбраться из этой ямы, в которой оказался.
Ужин с Мэри состоял из ее постоянных вопросов о том, как я себя чувствую, как мне помогает Грэйс и когда я перестану быть «большим ребенком». Она не снизила темп, пока я не заговорил, что заняло гораздо больше времени, чем она планировала.
Я ее не винил. Я вел себя как ребенок с тех пор, как вернулся, относился к ней и ко всем остальным как к обузе. Точно так же я относился к маме — с раздражением.
— Я над этим работаю, — сообщил я Мэри.
— Я это вижу, — сказала она со вздохом. — Вопрос: почему?
— Это имеет значение?
— Наверное, нет. Но, может быть, если бы ты знал причину, это помогло бы тебе понять способ немного лучше.
Она была права. Я знал одну из причин, но она пугала меня до чертиков. Лишь одна мысль о последних нескольких неделях с Грэйс заставляла меня вздыхать и съёживаться в одно и то же время.
Я терпеть не мог, когда все делают за меня. Служба в войсках научила меня самому заботиться о себе, быть самостоятельным. Я провел лучшую часть последних двенадцати лет, обучаясь выживанию, оказываясь в ситуациях на грани жизни и смерти, и всегда должен был быть готовым бежать навстречу опасности.
Сейчас, казалось, что все это было игрой.
— Я справлюсь с этим. Это все, что я могу, так?
К тому времени, как Мэри привезла меня домой, я уже наговорился и решил, что мысли о причинах будут только мешать способам. Мэри не знала, о чем она говорила.
— Я знаю, ничего не изменилось, Мер, но мы все надеемся, что ты пройдешь через это, — сказала моя сестра подавленным голосом. Затем она ушла, вернувшись к жизни, которая ей нравилась.
Но все изменилось.
Боль уменьшалась, к ней стало легче привыкнуть. В конце тоннеля наконец-то появился свет, и злым или нет, я приближался к этому концу. Я работал над тем, чтобы вернуться к прежнему Меррику, которого хотела Грэйс.
Потому что я хотел Грэйс.
Я хотел ее больше, чем хотел не чувствовать боли. Почти больше, чем хотел снова видеть.
Симпатия между нами была настолько сильной, что сосредоточиться на чем-то еще было совершенно бессмысленно. Она помогала мне с моим лечением, с готовкой, со всем. И хотя я это терпеть не мог, я рад, что это была она.
Она была здесь, когда я был не в настроении, успокаивала меня и достигла той части меня, которая однажды была наполнена мужеством. Той части меня, которая, как я думал, была все еще в той жуткой пустыне. Она напоминала мне, что то, что казалось невозможным, на самом деле было возможно. Мне просто нужно было хотеть этого больше, чем я хотел это ненавидеть.
Я очень ненавидел эти дни, и я устал. Устал от гнева и безнадежности. Все это опустошало меня каждый божий день.
Были и другие перемены.
Следующие пару недель Грэйс была спокойна. Конечно, мы разговаривали столько, сколько и всегда, временами споря, но только потому, что я ее провоцировал. Она была такой чертовски сексуальной, когда спорила со мной. Ее голос становился хриплым, и от этого у меня сжималось в груди. Энергия, которую она излучала, заставляла каждый нерв в моем теле оживать. Я обещал перестать дразнить ее, но это было обещание, которое я вряд ли смог сдержать надолго.
Кроме того, я уверен на все сто, что ей нравилось это так же, как и мне.
Грэйс спросила о Мэри и ее муже, Сэме. Она спрашивала о Митче и по моей просьбе мы даже ездили навестить его однажды на неделе. Мне совсем не нравилось уезжать из дома, но мой брат был гораздо важнее. Суд по делу об аварии приближался, из-за этого вся семья была на грани, так как Митч все еще восстанавливался. Даже своим молчанием Грэйс не позволяла мне терять связь с реальностью, что помогало маме держать свои страхи при себе. Им не нужно было, чтобы я набрасывался на них или запирался в одиночестве, когда это все еще было так свежо.
Кира и Джош тоже порядочно вплывали в разговоре. Подготовка к свадьбе была таким важным событием для женщин, но веселья в этом я не видел. Только много беспокойства по поводу того, что было в наличии и где это произойдет. Не должно иметь значения, где это произойдет, только что это произойдет. Правильно?
Мы даже поспорили по этому поводу. Та же дразнящая и флиртующая, как обычно, но это просто было не то же самое.
С каждым днем Грэйс все больше отдалялась, и неважно, что я пытался сделать, чтобы вернуть ее, она просто не была той Грэйс, какой была до этого. Были моменты, когда я говорил себе, что это было только у меня в голове. Как когда она смеялась над моими отстойными шутками или когда она продолжала подбадривать меня усерднее стараться с моей реабилитацией.