Маркиз поспешил помочь ей и избавил от этих мужчин, которые тотчас же убежали.
Гастон де Моревер предложил незнакомке гостеприимство и покровительство.
Она рассказала ему, что эти мужчины — не кто иные, как ее брат и муж, бывший ювелиром, и что она сама уроженка Анжера, где отец ее имеет лавки.
Она была молода и замечательно хороша собой.
Через год после этого маркиза можно было очень часто встретить по ночам в Булонском лесу, куда он ездил всегда один и верхом.
Из Булонского леса он обыкновенно поворачивал по дороге в Сен-Клу, а оттуда по небольшой извилистой тропинке доезжал до одного уединенного маленького домика, известного у всех окрестных жителей под названием «дома англичанки».
Ровно за год перед этим этот домик был куплен одной молодой англичанкой, которая была одета в глубокий траур и не говорила ни на одном языке, кроме английского.
Она жила в этом домике под охраной двух лакеев.
Итак, Гастон де Моревер однажды ночью, по обыкновению, отправился в Сен-Клу, откуда проехал в хорошо известный ему дом англичанки.
Здесь, вероятно, он был своим человеком, потому что, подъехав к домику и соскочив с лошади, прямо прошел в ту комнату, где ждала его эта молодая женщина, которую все окрестные жители считали англичанкой.
— О, мой возлюбленный Гастон! — вскричала она на чистом французском языке, бросаясь к нему на шею.
Затем она увлекла маркиза в хорошенький небольшой будуар, где возле топившегося камина стояла голубая колыбелька с белыми занавесками.
Маркиз подошел к ней и стал любоваться спавшим в ней прелестным и здоровеньким ребенком.
После этого он обнял молодую женщину, поцеловал ее в лоб и спросил:
— Отчего, дорогой мой ангел, Жюльена, ты ждала меня с таким большим нетерпением?
— Оттого, что я боялась, мой милый Гастон.
— Чего, мой милый друг? — проговорил Гастон де Моревер, нежно целуя ее.
— Я видела сегодня около нашего домика двух каких-то мужчин, которые…
— Чего же ты боишься? Разве я не с тобой?
— Ах, если они придут сюда, я погибла. Они убьют меня.
— Пускай только попробуют прийти сюда! — вскричал маркиз, глаза которого блеснули страшной решимостью.
Читатель, конечно, догадывается, что Жюльена была той особой, которую он спас год тому назад от преследования двух мужчин.
Она осталась у маркиза Гастона де Моревера, но только с тем условием, чтобы он никогда не расспрашивал ее, кто она, и довольствовался бы только простым именем Жюльена.
— Я спасу тебя! Пусть только попробуют прийти, — повторял угрожающим тоном маркиз де Моревер.
— Нет, друг мой, мне необходимо переехать в другое место.
Он пробыл у нее тогда почти до самого рассвета и уехал, обещав приехать на другой день.
Жюльена сидела у окна и провожала его глазами, как вдруг около нее раздался чей-то пронзительный свист и почти в то же время мимо нее проскочила чья-то темная тень.
Жюльена вскрикнула и отскочила в глубину комнаты.
Но в ту же минуту в комнату ворвался человек среднего роста и бросился к ней.
— А, наконец-то ты попалась, — говорил он, — так-то ты исполняешь наши приказания.
— Я сперва хотела исполнять их, но теперь я не буду больше орудием ваших гнусных замыслов, — ответила ему энергично молодая женщина.
— Ну, так я убью тебя, — продолжал бандит Пердито, так как это был он.
— Не осмелитесь! — вскричала она, бросаясь к колыбели своего ребенка.
— А, ребенок, — проговорил бандит. — Теперь я все понимаю. Но он поплатится за тебя, — добавил он и бросился к колыбели.
Между Жюльеной и бандитом завязалась ужасная борьба. Молодая мать, как львица, защищала свое дитя и кинжалом нанесла Пердито несколько ран.
Но бандиту все-таки удалось выйти победителем из этой борьбы, и когда прибежали слуги, пробужденные шумом и криком, они нашли свою госпожу плавающей в луже крови, а бандита уже не было в комнате.
Жюльена была еще жива, она была поднята с полу и посажена в кресло. Она взяла клятву с своей горничной и лакея, что они сберегут ее ребенка до вечера и передадут его Гастону де Мореверу, который обещал ей приехать в это время.
Затем она сняла со своей шеи ключ и, подавая его горничной, сказала:
— Передайте его Гастону, пусть он отопрет им шкатулку, которая стоит на столе в моей комнате, и вынет оттуда рукопись, прочитав, он узнает всю тайну моей жизни.
Когда вечером приехал маркиз, он застал только труп своей милой Жюльены. Отчаяние Моревера не имело границ. Он выслал из комнаты горничную и лакея и стал читать рукопись.
В ней была написана подробная исповедь Жюльены о своей прошлой жизни.
В этой исповеди она сознавалась ему, что была сначала очень ветреной женщиной. Муж ее был преступник, из-за которого и она была замешана в одно уголовное дело и осуждена на каторгу. Ей удалось спастись при помощи одной замечательной двадцатитрехлетней красавицы, которая была тоже осуждена в ссылку.
Но это спасение стоило ей чересчур дорого.
С нее была взята клятва, что она будет беспрекословно слушаться и повиноваться в продолжение двух лет двум мужчинам и исполнять в точности все, что они будут приказывать ей.
Она поклялась в этом прахом своей матери и получила свободу.
«Месяц спустя, — писала Жюльена, — я была уже в Париже. А еще через месяц разыгралась комедия с каретой, когда вы были моим спасителем от той мнимой опасности, которая угрожала мне. Вы должны были погибнуть, и знаете ли вы, мой милый Гастон, какой ужасной смертью! Слушайте же!»
Но в эту самую минуту раздался выстрел, и маркиза де Моревера откинуло назад.
Свечи погасли, и Мореверу в лицо хлестнула струя колодной воды. В то же время перед окном появилась чья-то тень и вырвала у него из рук письмо Жюльены.
Маркиз лишился чувств.
Прошло с четверть часа — и наконец он очнулся.
В комнате был удушливый, едкий запах.
Маркиз де Моревер закричал. На его крик прибежал лакей со свечой в руке, но едва он отворил дверь, как вся комната, где лежала покойница, наполнилась голубоватым пламенем, как бы от воспламенения какого-нибудь горючего газа.