«Замолчите! — взревел Арчил. — Будут земли, быки, плуги, хлеб! Прав Хыбы, хозяином земли будет тот, кто умеет ее ласкать!»
«Неужели на земле, — опять вступил в спор Иос, — не найдется участка, где бы можно было провести нашу первую борозду? Если уж ничего нам не достанется, вспашем хоть землю Процентов. Хозяин Процентов — алдар Гурамишвили — сбежал давно, и нам никто не помешает перепахать ее если не плугом, так ногтями…»
Земля, о которой говорил Иос, — поясняет дядя Норам, — принадлежала алдару Гурамишвили. Богатый хозяин платил беднякам мизерные проценты за ее обработку. Крохами с урожая… Поэтому они и назвали эту землю Процентами.
«Мы перевернем не только Проценты, но и Бесплодницу. — Арчил достал из кармана карандаш с бумагой и, зорко обозрев всех, объявил: — Габо Булкаты даст колхозу двух бычков, Арчил — оседланного коня, одного бычка, ярмо из сердцевины дуба и жернова!..» У Арчила заметно дрожала рука, державшая карандаш. Он пристально смотрел на Чипи и шептал, но его шепот слышали все: — Кто хочет жить, кто хочет смотреть на солнце и иметь землю, пусть перейдет на эту сторону».
Никто не шевельнулся. Чипи, долго мявший свою белую войлочную шляпу, медленным шагом удалялся с ныхаса.
«Почему ты уходишь, Чипи?» — крикнул ему вслед Арчил.
Чипи остановился.
«Арчил, у меня нет ни быка, ни коня!.. Кто же меня примет в колхоз? Кому я нужен без быка и коня!»
«У тебя нет быка и коня, зато есть сердце!» — больше Арчил сказать ничего не мог.
«Сердцем весной пахать не будешь!»
«Будем пахать, Чипи! Спроси у Габо!»
«Сердце может оказаться сильнее нескольких быков!» — сказал Габо.
Чипи закашлялся, посмотрел на Арчила в упор:
«Если это так, то запиши, Арчил: у Чипи нет ни земли, ни быка, ни плуга. У него есть только бондарные инструменты и две руки! Запиши, Арчил: Чипи приносит в колхоз бондарные инструменты, пять бочек и собственные руки!»
Габо шепнул Арчилу:
«Отметь, Арчил, моего коня с седлом. Все равно сейчас не время гарцевать на нем».
Подошел Иос, громко сказал:
«Две козы и телка!»
Дядя Иорам спросил меня еле слышно:
— Пишешь?
— Пишу!
Он достал из кармана какую-то тряпку, развернул ее и показал мне потертую бумагу. Буквы, написанные химическим карандашом, расплылись, разбежались вкривь и вкось. Я их разбирал с трудом.
— Твой отец, Габо, эту бумагу долго хранил и увез ее с собой в ссылку. Наверно, предвидел свою судьбу и перед самой смертью прислал ее мне.
Это был первый колхозный протокол.
«1. Булкаты Габо — два быка, оседланный конь.
2. Зассеты Арчил — оседланный конь, один бычок, ярмо из сердцевины дуба, жернов.
3. Хугаты Чипи — бондарные инструменты, пять бочек, собственные руки.
4. Тататы Иос — две козы, одна телка.
5. Лохты Уасо — один буйвол, четыре ярма с клиньями, стальная цепь длиной в шесть метров.
6. Теблойты Хыбы — один теленок, котел без ручки.
7. Хугаты Харитон — одна арба, три шерстяных мешка.
8. Хугаты Серо — мотыга, бычок двухлетний, две козы.
9. Гаглойты Теро — один буйвол-самец, топор, машина для молотьбы кукурузы.
10. Хугаты Джиуарга — аробные колеса, два ярма с клиньями, один недоуздок».
…Долго еще рассказывал мне дядя Иорам про те далекие времена. Я записал его рассказ.
II
Слух о том, что бедняк Чипи «объединил» в колхозе собственные руки, разнесся по всему аулу. Габо и Арчил ходили по дворам и уговаривали вступить в колхоз тех, у кого не было даже ушей козленка. Одна женщина принесла связку веников и бросила у ног Арчила.
— Что это такое? — удивился Арчил.
— Кроме веников, у меня ничего нет, да стану я жертвой вместо тебя! — покачала она головой. — Моим детям солнце служит одеждой, а земля — обувью! Этими метлами можно подмести колхозный хлев.
Хута пожалел своего быка: «Наконец-то мой хлев дождался его, и на тебе — гнать в колхоз!..»
Он привязал веревку к шее козы. Козу отдать в колхоз все же было не так жалко, но та уперлась, не хотела идти за хозяином.
— Зачем скотину насилуешь, Хута? Куда ты волочишь козу, как дохлую собаку?
Хута увидел Цуга.
— Думаю, раз уж пошло на то, что Чипи отдал колхозу свои руки, то я могу пожертвовать козу. Но она не хочет идти, чтоб ее волки сожрали! — оправдывался Хута.
— Она умнее тебя, Хута! Не хочет идти куда не следует, — ухмыльнулся Цуг.
Хута безропотно погнал козу обратно в хлев, будто только и ждал появления Цуга.