— Мардза! — крикнул Еухор, обнажая меч. — Мы будем бить хромца наискось, не сливаясь с Тохтамышем! Острижем им крылья с разбега наискось!
Окровавленные мечи блестели под солнцем, свирепели стянутые в сплошной ряд боевые кони, стрелы с визгом и зловещим свистом отскакивали от щитов аланских воинов.
Тох дрался слева от Еухора. Пришпорив своего храпящего жеребца, он зарубил мечом двух туркменов с кривыми саблями, одновременно замахнувшихся на Еухора. Тох опередил их. Одному мечом отсек правую руку. Он видел, как отсеченная рука судорожно сжимала рукоятку сабли. Второго схватил за шиворот, стряхнул с коня и успел еще в воздухе проткнуть копьем. Третьего схватил за грудь и, подняв над головой, швырнул под копыта вздыбившихся коней.
— Еухор, отходи к берегу, я прикрою! — крикнул Тох.
Откуда-то появились сыновья Еухора: Матарс, Биракан, Худан.
— Нас предупреждал, а сам врезался в самую сердцевину!
— Берите сына Цоры и выходите из этого кровавого омута! — приказал Еухор. — Эй, мастер, уходи, сыроеды уже стали любоваться тобой! — кричал он. Но увлекшийся юноша не слышал его.
На шею Тоха упала скользкая петля. Он хотел отсечь веревку, но арканщик рванул ее к себе, петля затянулась, перекрыв дыхание. У Тоха потемнело в глазах, он покачнулся и с хрипом рухнул на землю. Плосколицый воин поволок за собой тело аланского мастера, как мешок.
Сыновья аланского вождя стеной встали вокруг своего отца. А Еухор вырвал у черного бородатого туркмена саблю и пошел косить врага направо и налево.
— Где Тох? Куда делся мастер бардуагов? — в пылу боя выкрикивал он.
Откуда-то издалека ему мерещилось улыбающееся лицо Тоха. Он рвался к видению, подходил совсем близко, но оно исчезало, и вождь аланов снова замахивался двумя мечами одновременно.
— Куда пропал первый воин Алании? Где мастер?!
— Смотри, отец! Туркмены пошли на Дзулат!
Крик старшего сына Матарса поразил его как гром.
«В Дзулате меня ждут пешие дружины! Из Дзулата мы не успели увести народ», — мелькнула мысль.
— Матарс, сынок, скачи в Дзулат, передай пешим дружинам: пусть уводят народ в Дайран!
Тохтамыш не сдержал неистовый натиск Тимура. Однако Еухор не думал бросать поле боя и идти в Дайран. «Держать их, держать, чтоб наши успели уйти из Дзулата!»
Воины смешались. Над полем стоял тяжелый запах крови и пота. Еухор понял: эту лавину теперь ничто не удержит. Тем временем подоспела весть о том, что пешим дружинам удалось увести жителей Дзулата в Дайран, и отважный вождь аланов вышел из боя, выиграть который он был не в силах.
Еухор горевал о погибших воинах, но самой тяжелой утратой для него была потеря сына побратима Цоры.
7
Аланский воин сидел в темнице, отстроенной еще Тохтамышем, когда тот владел Дзулатом.
Послышался холодный лязг и колючий скрежет дверных засовов. Тох, не поднимая глаз, узнал толмача, застывшего над ним, как ворон. Толмач молча ждал, когда пленный встанет и поклонится ему, уху и глазу величайшего из великих, но Тох продолжал сидеть. По обе стороны дверного проема стояли воины со скрещенными копьями.
— Что нужно аланскому мастеру, чтобы сотворить лучезарный образ повелителя вселенной, величайшего из великих? — спросил толмач скрипучим голосом.
— Свет, — сурово сказал Тох.
Толмач простер руку к тонкой струе света, проникавшей в темницу через узкое, с птичий глаз, отверстие.
— Не требуй больше того, что тебе полагается, сказал великий аллах устами Мухамеда. Вот твоя доля света!
— Передай своему хромому владыке: пусть не винит аланского мастера, если его лучезарное лицо, высеченное на дереве, будет так же мрачно, как эта темница.
Толмач искоса посмотрел на стражу, но этим истуканам аланский язык был непонятен, как и сама страна аланов.
Он воздел руки к небу:
— Да наградит тебя светом щедрейший из щедрых, великий аллах! Что тебе надобно еще?
— Резец, изготовленный аланскими кузнецами, шило, нож, точильный камень, топор!..
Толмач захихикал.
— Хи-хи-хи! Может, тебе принести еще кольчугу и меч из булатной стали?
— Тогда убирайся к черту и скажи своему хромому хозяину, что ему никогда не видеть своего лучезарного лица!
— Аллах щедр, а мой повелитель еще щедрее. Еще что тебе надобно?
— Карагачевый чурбан! Да смотри, чтоб был сухой, как ты!