— Нет, еще не кончил! Только твоей головы не хватает в Дзулате!
Еухор забыл о старом Кодзыре, стоявшем перед ним с обнаженной седой головой. Там, внизу, из-за выступа скалы выскочил всадник на вороном коне. Так скачут с важной вестью, но что он несет? Всадник спрыгнул с коня не с той стороны[48]. «Опять беда!» — подумал Еухор.
— Созыр! — позвал он вестника.
Созыр приблизился с поникшей головой, как плакальщик, идущий в дом покойного.
— У входа в Дайран ждут послы, — сказал он. — Жаль, что они послы и мы не можем к ним прикоснуться.
Еухор знал, что хромой Тимур не посылал к побежденным послов. Это было не в его правилах. Он умел наступать только лавой, подминающей под себя все. Великий Китай защищал свои древние стены не хуже аланов. Непробиваемые, каменные, их пришлось долбить стенобитными снарядами долгое время, но и там хромец не вступал в переговоры. Что же за честь выпала на долю аланов?
— Послов провести сюда в неприкосновенности, но показывать им наши страдания незачем.
Послы принесли с собой запах конского пота и сыромятной кожи. Старший, с вдавленным носом и козлиной бородой, стоял перед ныхасом, презрительно нахмурясь, широко расставив кривые ноги. Он переглянулся с двумя своими спутниками, которые остановились на почтительном расстоянии, и, помахав белым тюрбаном, сказал строго:
— По велению состязающегося с солнцем, величайшего из великих, мудрейшего из мудрых, покорителя вселенной нам надо говорить с вождем аланов.
По-арабски из присутствующих на ныхасе говорил только Еухор.
— Мы все вожди, — сказал он.
У посла от удивления перекосилось плоское лицо: гляди, мол, на этого нахала, как он старается поставить вождя аланов в тень собственного недостойного тела.
— Разве аланы кладут в одни ножны два клинка?
— Зато кладут в один колчан много отравленных стрел.
— Пусть будет так, но великий каган сказал: пусть к устам моего посланника приложит ухо только вождь аланов, ибо сердце мое исполнено любви к моему младшему брату! — протяжно пропел он, видимо принимая Еухора за переводчика.
— Великий каган — мудрейший из мудрейших и знает, кому что сказать, но ему еще неведомо, что у аланов вождем является ныхас, называемый по-вашему курильтаем.
— И еще сказал великий каган: слушать мои личные пожелания достойны только уши аланского вождя! — настаивал на своем посол.
Еухор понял, что Тимур приглашает его к себе. И тут не вытерпел старый Кодзыр:
— Скажи этому бородатому козлу, что у нас каждый мальчик рождается вождем и воином.
— Да будет известно великому кагану, что все пожелания его сердца не уловить одному человеку. Их будет слушать весь ныхас! — твердо сказал Еухор.
Пальцы посла, окрашенные хной, сжали острый подбородок:
— Спутник солнца и звезд, повелитель всей суши и морей приготовил для аланского вождя место рядом с собой, мягкую подушку и пиалу с шербетом.
— Аланский вождь не привык сидеть на мягкой подушке, а сладкому шербету предпочитает ронг.
Застывшие зрачки впились в Еухора.
— Да избавит тебя аллах от такого предпочтения!.. Тогда кара джихада падет на головы тех, кто ждет в Дзулате суда справедливейшего из справедливых.
— Хромой лев еще не устал рубить головы! Он требует головы аланского вождя, — перевел Еухор своим.
— Надо набить этому старому козлу зад и прогнать к его хромому хозяину, — сказал Кодзыр.
— Толкнем их с обрыва, не посчитаемся с тем, что они послы, — предложил Мурту.
— И пусть хромец ждет их хоть целую вечность! — заключил Беттыр.
— Тогда горе заложникам! — Еухор подтянул бляшку ноговицы.
— Ты думаешь, у грузин не нашлось тех, кто готов был пожертвовать собой ради спасения детей, которых хромец молотил на гумне? — снова вмешался старый Кодзыр.
Еухор промолчал.
— Что сказал вождь аланов? — не удержался посол.
— Вождь аланов сказал: я буду сидеть на мягкой подушке рядом с покорителем мира и предпочту шербет ронгу.
Плоское лицо посла растворилось в улыбке, и он удостоил собеседника поклоном.
— Тогда мы с аланским вождем будем иметь по дороге в Дзулат приятную, угодную аллаху беседу!..
— Нет, аланский вождь поедет один, вслед за вами.
Сияющее лицо посла померкло, у него задрожала нижняя губа и челюсть.
— О аллах! Что я слышу! С чем же я приеду к всемилостивейшему?
— С тем, что только что слышал из уст толмача.
— Мудрейший из мудрых не любит выслушивать такие слова. Он предпочитает иметь сегодня в руках яйцо, чем обещанную на завтра курицу.
48
В Осетии всадник, прибывший с радостной вестью, соскакивал с коня с правой стороны. Соскочить с левой стороны означало беду.