До всемогущего Лагты дзуара[10] дошла мольба Астаноглы!.. Он собрал последние силы, поднял черного Уаига над головой и ка-ак плюхнет его перед самым носом Карабоглы. Вся оставшаяся приправа с чесноком выплеснулась ненасытному обжоре в лицо… Эй-эй, Заур, что ты делаешь? — восклицает бабушка Кудухон. — Ты же всю пахту вылил себе на голову! Эта же моя миска, а не черный Уаиг!.. Что потом случилось, догадаетесь сами! Сказка короткая, но жизнь ваша пусть будет длинной-предлинной, и да пожелает всевышний, чтоб до возвращения злого черного Уаига у вас даже кончики пальцев не заболели!.. А тебе, Карабоглы, надо тягаться силой не со своим братом Астаноглы или деревянной миской, а с черным Уаигом!.. Нагрянет когда-нибудь этот нечистый, чует мое сердце!»
Так заканчивала Кудухон свою сказку…
— Карабоглы, имей в виду, это тебе даром не пройдет! — говорю я.
— Гони, шофер!
Широкополая войлочная шляпа еле держится на львиной гриве Заура. Он привязал шляпу к щетинистому подбородку тонкой капроновой бечевкой, как мексиканское сомбреро. Порой он облизывает языком бечевку и нервно пожевывает. И тогда у Заура вздуваются желваки, чернеет лицо и суживаются большие глаза. Брюки, затянутые широким солдатским ремнем, и штанины, заправленные в скатанные до щиколоток голенища кирзовых сапог, придают ему вид старинного рыцаря, не хватает только длинной шпаги.
Когда-то мы с Зауром мечтали о кругосветном плавании по маршруту Магеллана, о покорении вершины Джомолунгмы, об экспедиции, подобной знаменитой «Контики».
Нам было всего по восьми лет, когда сбылись слова старой Кудухон и нагрянул черный Уаиг. Началась война в Испании, и мужественный клич защитников республики «Но пасаран!» из-под Мадрида и Барселоны летел к нам через горы и океаны, и, повторяя его, мы, вооруженные деревянными саблями, играли в войну.
Через пять лет тот же черный Уаиг подошел к Кавказским горам, и мы, встревоженные событиями под Москвой, Ленинградом и Сталинградом, спрашивали друг друга: «Пройдут ли?»
«Но пасаран!» — поднимал кулак Заур, и я успокаивался.
Неужели бабушка Кудухон предчувствовала беду? Если эта старая женщина предвидела нашествие черного Уаига, принесшего миру столько бед, то почему она не известила об этом весь аул?
Мечты о кругосветном плавании и экспедиции на Новую Зеландию окончательно рухнули, когда в сорок первом ушли на фронт мой дядя Баграт и дядя Заура — Гарси, заменивший ему родного отца. Два года спустя ушли мой старший брат Бего и брат Заура — Сико.
«Нагрянет когда-нибудь нечистый Уаиг, чует мое сердце!» Эти слова бабушки Кудухон пугали меня своей роковой неизбежностью. Мы тревожились: не выглядим ли на фоне смертельной схватки доблестного Астаноглы со страшным черным Уаигом, как Карабоглы, макающий чурек в приправу с чесноком? Мы искали страшную силу везде. Искали ее и в болотах Цнорийского и Лагодехского районов, где в один из голодных военных годов добровольцы рыли осушительные канавы, чтобы изгнать малярию из Алазанской долины. Мы с Зауром копали канавы киркой и лопатой, пили гнилую болотную воду и думали: «Может, это и есть схватка со злым черным Уаигом?» Ночью мы спали на сырой земле, но нас не покидала бодрость, потому что из-за Кавказских гор уже не слышно было канонады и нам по два раза в день давали кусок черствого хлеба с бобовой похлебкой.
Потом Заур лежал на подстилке из камыша и бредил в лихорадке: «Они не пройдут! Но пасаран!» Оставив укутанного Заура без присмотра, я шел со слезами на глазах выполнять норму, чтобы вечером получить свою долю хлеба и бобовой похлебки. Ночами же сидел у изголовья больного. «Заур, ты настоящий Астаноглы, ты победишь черного Уаига!» — шептал я ему в ухо, но он меня не слышал в шуме лягушечьего оркестра.
Я хотел сказать о болезни Заура бабушке Кудухон, но, очнувшись от забытья, он предупредил меня: «Миха, зачем? У нее и без нас забот по горло. Неужели мы с тобой одни не справимся с черным Уаигом?»
Однажды воскресным утром Заур приподнялся на локтях и, увидев прорытую нами прямую как струна канаву, сказал сдавленным голосом: «Миха, хоть нам с тобой и не удалось покорить Джомолунгму и устроить экспедицию на Новую Зеландию, но бороться с малярией мы научились!»
Тогда я убедился, что мой Карабоглы победил в смертельной схватке и лихорадку, и черного Уаига, и я его обнимал и плакал от радости.
«Бороться с малярией мы научились!» Не эта ли фраза заставила меня посмотреть на жизнь иными глазами?
10