Молодой учитель вытягивает губы, кивает, слегка причмокивает, и если это не выражение чрезмерного восторга, то все же раздумчивое признание. Да, что-то в этом есть. Теперь его черед раскрыть свои карты, и, помигивая, он сразу же сообщает, что удивит свою коллегу.
— Вы будете просто поражены, как близко мы подошли друг к другу. У меня вот какое предложение: интервью с репортером «В фокусе». Я посоветовал бы его озаглавить «Неудавшееся интервью». Как видите, тоже критическая оценка примера. Решение Люси проверено временем, ее заточение длится уже много недель, факел протеста горит, так сказать, равномерно, все аргументы уже отточились, введение в конфликт раскрывает нам одновременно все обстоятельства дела. В центре стоит, как и в вашем примере, вопрос о пользе жертвы, ее смысл или ее бессмысленность обсуждаются, но окончательного ответа не дается. В этом отношении наши примеры близки друг другу. Но особенно ценно в моем предложении, как мне представляется, то, что вся проблема пропущена через непосредственное восприятие двух девочек, они делают наглядным тот раскол общественного мнения, который произошел в результате поступка Люси, своим столкновением они помогают каждому найти для себя решение. Н-да, после всего, что мы сами предлагали на выбор, мне кажется, для нашей книги нам не отыскать ничего более подходящего, чем эта глава.
Рита Зюссфельд с облегчением вздыхает.
— Мы и в самом деле недалеко ушли друг от друга, но говорит ли это в нашу пользу?
Она роняет серьгу на пачку сигарет, щелчком посылает ее Хеллеру, он ее ловит и ловко перекатывает ей назад.
— И все же, господин Хеллер, я еще не отказываюсь от своего предложения. Пример должен быть показан и в противоречии, переживаемый кризис сделает его лишь более правдоподобным, а в моем примере это противоречие выступает очень наглядно: проявляя солидарность в одном случае — в случае со своими беззащитными друзьями, — она тем самым нарушает солидарность с другой группой людей, со своими коллегами по институту, которые очень нуждаются в ее помощи. Мне думается, благодаря этому ее поступок становится более многоплановым, и толковать его куда интереснее.
От этого Хеллер хотел бы ее как раз предостеречь: слишком много возможностей для толкования могут окутать всю проблему туманом, унылым немецким туманом общих понятий. Он уже и так вынужден отметить определенную склонность к избытку интерпретационных вариантов. Для известного возраста куда лучше исходить из более понятных представлений. Он, кстати, знает немало людей, которые прекрасно понимали мир, пока им не указали на многозначность явлений. Для него вот что самое важное: конфликт Люси должен быть воспринят не сам по себе, а осмыслен, передан другим и повторен, тем самым он доказал бы свою жизненность.
Так что же им теперь делать? Устроить маленький перерыв? Заказать чай с ромом или яблочный сок? Поскольку голосовать невозможно, а снова искать другой пример у них обоих уже душа не лежит, не стоит ли им сейчас разойтись и ждать, пока какой-нибудь случай их снова не сведет? Хеллер указывает на коллекцию оружия на стене:
— Почему бы не решить наш спор так: вы снимаете со стены сарбакан, я — маленький лук, мы тушим свет, и автоматически будет принято предложение того, кто останется жив.
Рита Зюссфельд не улыбается, скорее всего, она и не слышала вызова на поединок, она вся ушла в сравнение каких-то пассажей в книге и рукописи; листая и подкладывая страницы, она ищет то текстовые связки, то концовки, то делает сокращения, и постепенно, по мере того как лицо ее теряет выражение мучительной напряженности и все больше освещается довольной улыбкой, Хеллер понимает, что у нее возник новый замысел, который она проверяет и утверждается в его правильности.
— Ну, что? — спрашивает он. — У нас в самом деле появился шанс выйти победителями? Не подать ли мне дымовой сигнал, чтобы мир больше не томился в неизвестности и узнал бы наконец, какой живой пример мы ему сервируем?
— Послушайте, — говорит Рита Зюссфельд, — мы совместим оба предложения. Маленькая операция, которую можно произвести ножницами. Обе девочки, проясняющие своим поведением суть конфликта, появятся не после неудавшегося интервью, а после первого посещения профессора Пича. Нам не придется даже сочинять связку, мы все сможем перемонтировать с помощью ножниц и клея. Проверьте по тексту.