— Если станешь персоной года, снимешься?
— Зачем?
— Будешь лицом… везде! И деньги. Это круто!
— Вряд ли, — он качнул головой, лениво затягиваясь, и обратился к другу напротив. — Ты действительно считаешь, что Верблюдов позорит Найк?
— Я так сказал?
— Да, было! — подтвердила Лида и вынула из его пальцев низкий стакан с янтарной жидкостью, подсвечивающей столешницу вокруг.
Михаил просматривал меню, но собеседники не могли заметить неуловимой дрожи зрачка. Перед его взглядом с соблазнительной недостоверностью красовались аппетитные блюда, развлекательные сервисы, легальные наркотики и «особи», в соответствии с законом — исключительно антропоморфные, а с натуральной или электронной начинкой — уже выбирал арендатор.
— Я не хотел его бить, — ответил Кудасов, вспомнив что-то свое.
— Ты еду смотришь? Ты реально будешь здесь есть? — удивилась Лида, снова игнорируя реплику соседа.
— Да, я голоден. И ты тоже, Петь.
— Он уже наелся, похоже.
— Да, я действительно так считаю! — снова с запозданием подтвердил Кудасов. Под очками на щеках менялись разноцветные тени. Похоже, столик в клубе «На холме» и наркотическая эфемерия были не единственными мирами, в которых он в эту минуту присутствовал.
— Если сейчас кто-то согласится, у Верблюдова будет договоренность. Среди присутствующих действительно может оказаться следующая персона года. Кого сюда только не заносит…
— Тебя, — заметила женщина.
— Да, например, меня, — иронично согласился Михаил. — И тогда он получит договор в три, а то и в пять раз дешевле рыночной цены лица персоны года.
Директор по продажам в компании, поставлявшей Михаилу табак, нахмурилась и повела плечами. Время, что она дала себе на формулирование следующего вопроса, позволило задать его без потерь служебных частей речи, почти так, как привыкли общаться сидящие за столом мужчины, и разучилась подавляющая часть населения страны:
— А если у этой персоны единственным знакомым видом спорта будет борьба с будильником по утрам?
— Это будет проблема Верблюдова и он ее решит.
Лида пожала плечами и потянулась к пачке сигарет Михаила.
— Ммм!.. — затянувшись, она удивленно рассмеялась. — Твой менеджер любит тебя!
— Твой менеджер любит меня, — поправил ее Михаил.
— Это из «холодильника», поставки десятилетней давности, еще до кальдеры! Таких нигде нет! Он постарался ради тебя, знаешь? Часто заказываешь?
— Не знаю, Лид. Я достаю их из тумбочки на кухне.
Лида усмехнулась, понимающе кивая. С минуту они сидели молча, позволяя атмосфере бара захватить себя. Михаил продолжал разглядывать старую знакомую, в чьих словах не было и толики правды. Впервые за последние годы она оказалась в компании с главой своей жизнеобеспечивающей корпорации и чувствовала животную необходимость флиртовать. Ее бравада продолжилась неожиданно:
— Проститутки ненавидят тебя!
— Что я им сделал?
— Говорят, ты готовишь миллион проституток. Боятся остаться без работы.
Михаил секунду смотрел на собеседницу непонимающим взглядом, а потом взорвался смехом. Он смеялся искренне и долго, а потом возразил:
— Для кого, Лид? У этой индустрии слишком узкий рынок сбыта в реале, а для сети и так желающих достаточно.
— Я не стану персоной года, — вернулась женщина к предыдущей теме.
— Не станешь, — согласился Михаил. — Ты не ценишь таких, как Верблюдов.
— Считаешь? — она обернулась, чтобы попытаться разглядеть посетителей кабинки в десятке метров сзади. — Сколько он стоит?
— «Mixes Ltd.» он не по карману.
— Кудасов, Миша всегда такой? — обернулась Лида к обнимавшему ее соседу.
— Родителей не выбирают… — отозвался тот задумчиво.
— Чего?!
— Черт, я же телом… мне нужно выйти…
— Тебе уже хватит, Петь, — Михаил поднял взгляд к выбирающемуся из-за стола другу.
— Да нет, мне для… — он махнул рукой, и вяло направился к уборным.
Михаил обернулся, наблюдая, как Кудасов идет по проходу между волнующимся танц-полом и кабинками, здоровается с кем-то по пути, обнимается, целуется, смеется. На полпути он забыл куда шел и присел за чей-то столик. Михаил отвернулся и встретил взгляд женщины напротив. С минуту они сидели молча. На ее лице, во взгляде без единого признака хмеля, со стремительно прыгающими с темы на тему мыслями, калькулирующими зависшие на рабочем столе отчеты и договоры, застыла неестественная для нее печаль. Михаил подумал, что Лиде, как и многим здесь, нужно несколько часов отрыва, чтобы начать думать не цифрами, чтобы вспомнить о существовании хоть чего-то, не относящегося к работе, перестать конкурировать с бизнес надстройками своих корпоративных систем, осознать себя человеком.