В любом случае, я стараюсь отгородиться от этого скандала. Поддержка деятельности профессора Высоцкого путем уничтожения собственности корпорации должна быть неприемлема для разумного человека. Это просто дикость какая-то! Искренне сочувствую вам, Саша: вы в эпицентре этого кошмара. Надеюсь, вас не заденет ни с какой стороны. Опасаться за сотрудников корпорации и в наибольшей степени — головного офиса, меня заставляет покушение на президента. Я две недели не могла прийти в себя от шока, как это вообще возможно: выразить свое негодование (так мне объяснил знакомый, осведомленный о причинах покушения), свое «беспокойство» о судьбе человечества путем покушения на жизнь главы корпорации! Это нормально? Мы сходим с ума! Все мы сходим с ума, если спокойно воспринимаем подобные методы.
Я пытаюсь остановиться, не думать об этом, не писать вам, но каждый раз возвращаюсь мыслями к докладу профессора и разразившемуся скандалу. Я зареклась смотреть новости, пока этот ужас не утихнет. Должно же это закончиться, есть же управа на любое безумие? Хотя бы власти должны прекратить это.
Возможно, я утрирую, и все не так страшно? Скажите мне, что я преувеличиваю, и масштабы противостояния сторонников и противников Высоцкого не переходят все разумные границы, умоляю вас!
Я пишу это письмо, и во мне кипит негодование. Не могу успокоиться, не могу смириться с тем, что стала невольным свидетелем низости людской, слабости, проявляющейся в расправе над бесправными и несовершенными существами. Меня просто трясет и, возможно, я пожалею о том, что пишу вам это. Наверняка. Но если вам это неприятно; если вы, читая эти строки, усмехаетесь, напишите мне. Если вам не близка моя позиция, и вы считаете мою реакцию глупой, возможно… возможно, мы слишком разные, и вы просто не в состоянии разделить моих чувств. Я не имею в виду безразличие и холодность, я говорю об отсутствии интереса, времени или желания уделять внимание таким вещам. Тогда я никогда вам больше не напишу подобного. Просто ответьте. Для меня это важно. Даже если вы в корне не согласны с моей позицией. Главное, чтобы вы не были безразличны. Безразличие убивает душу. Это самое страшное, чем может быть болен человек. И поэтому тоже я никогда не признаю за живыми проектами права носить звание «человек». Это все равно, что по факту создания признать за ними, обделенными, душевную болезнь, имя которой — безразличие.
Почти восемь месяцев прошло со дня нашего знакомства. Это огромный срок для человека, способного скучать. Возможно, вы не относитесь к таким людям. Мне иногда кажется, что я начинаю забывать ваше лицо. Это страшно, потому что я готова забыть сотни виденных в жизни лиц, но только не ваше. Это все равно, что начать забывать, как выглядит мир под светом солнца, когда он погрузился в холодный мрак десять лет назад. В вас есть что-то необъяснимо влекущее, сильное, основательное, позволяющее довериться и оберегающее. Если бы мне грозила опасность, только за вашей спиной я желала бы укрыться. Вот что я пытаюсь сказать. Вам может показаться это смешным, но для женщин это важно. Я — не исключение.
Хотя не только ощущение безопасности не дает мне ни единой возможности забыть о вас, перестать думать хоть на день. Я чувствую себя странно, когда замечаю, что мы до сих пор на «вы». Я не хочу волновать вас строками электронного письма, когда сама нахожусь в тысячах километрах (и даже не знаю, отвечает ли это действительности, потому как я не представляю где вы сейчас). Но не думаю, что для вас станет откровением то, что в мысленных диалогах и не всегда невинных фантазиях мы давно уже на «ты». Это странно, я не понимаю причин столь настойчивого дистанцирования. Я хочу быть ближе. И я хочу близости. Не пытайтесь убедить меня в том, что наши желания не совпадают. В это будет невозможно поверить. Лучше попытайтесь объяснить мне, почему вы не находите возможности приехать на станцию и не позволяете навестить вас. Последнее письмо удивило меня. Я могу приехать, Саша. Что мешает вам сказать мне «да»? Это все так странно, принимая во внимание вашу взаимность. Я просто не понимаю. Объясните мне, Саша. Это не просьба, это требование. Ну, или мольба…
Я хочу сказать вам так много, но не так, лично. Я боюсь не дождаться вас и сойти с ума. Здесь тысячи клонов на одно лицо, здесь каждый день похож на предыдущий, здесь всегда один вид из окна: снег и забор! Только вы скрашиваете мои дни и ночи. И если это откровение было излишним, простите меня. Вы нужны мне. Ваша сила, ваша поддержка и ваша любовь.