Прежде чем ответить, Александр попытался понять, что могло сдавить горло его создателя в момент произнесения этого вопроса.
— Вряд ли, Федор Иванович, — ответил он мягко, — ни в этом году, ни в прошлом, ни в каком-либо будущем, полагаю.
— Да-да, конечно, — подтвердил старик в замешательстве, — я знаю. Но не мог бы ты оказать мне небольшую услугу?
— Все, что в моих силах.
— Не мог бы ты… — Федор Иванович закашлялся, — не мог бы ты попросить отпуск и приехать сюда, на станцию? Я имею в виду лично, физически.
Скосив взгляд на черный браслет наручных часов, Александр не торопился с ответом. Его создатель знал о правах живых проектов не хуже, чем любой живой проект. Он знал о том, какими средствами к существованию обладает Александр, какой частью своей жизни может распоряжаться самостоятельно, да и то, пока эта часть никому не нужна. И если он был необходим ученому там, на станции в натуральном виде, намного правильнее было обеспечить поездку самостоятельно, от лица Арктики-1. Шансы, что руководство удовлетворит личную просьбу живого проекта, критически стремились к нулю. Старик не мог это не понимать. И все же он просил. Это значило одно из двух: либо Федор Иванович знает что-то, чего не знает Александр, либо ему настолько важно увидеть свой провальный живой проект, что любые сомнения теряли всякое значение перед необходимостью это сделать.
— Я попытаюсь, — обещал Александр.
— Благодарю, мой мальчик! Надеюсь в скором времени обнять тебя. До встречи!
— До свидания, Федор Иванович.
В замешательстве поднявшись к окну, Александр распахнул его и, прикрыв глаза и откинув голову, сделал глубокий вдох. Тот озноб, что заставлял его минутами ранее зябко потирать плечи, растворился так же, как могла бы эта промозглая ночь раствориться в снегах Арктики. Ладони и виски его горели.
— Александр, температура восстановится до нормы завтра в шесть, когда охранные модули разблокируют доступ к складу, и я смогу заменить датчик, — пообещала Липа.
— Но пока твой датчик в комнате сломан, по моему ты не можешь ориентироваться?
— Вношу корректировки в протоколы. Температура восстановится в течение часа.
— Спасибо. Можешь не благодарить…
— Рада быть полезной, Александр!
Молодой человек встрепенулся, услышав за спиной чей-то зов, и резко обернулся.
— Саша! Я опоздала? Одиночество подтолкнуло тебя сделать выбор в пользу Липы вместо живой женщины?
В проеме двери, замерев с двумя бокалами и бутылкой шампанского, стояла Рита Иванова — экономист из сектора через один от того, в котором сидел он сам. Глаза ее были расширены, под ярким макияжем проступала перламутровая бледность. «Модификация или напыление?» — подумал он, когда Рита впервые пришла в офис в таком виде, а однажды вечером увидел ее без инфооформления и понял, что эта ее перламутровость — всего лишь визуальный сервис. Ее вопрос был, вроде, шуткой, но лицо оставалось серьезным.
— Что случилось? — тряхнул головой хозяин, рассматривая гостью.
— Я пять минут звонила и еще столько же пыталась докричаться до тебя! — ее глухой голос даже во взвинченном состоянии не мог быть громким.
— Что ты хотела?
Рита выдохнула, успокаиваясь и пытаясь вернуть себе прежнее настроение.
— У тебя жутко холодно! — усмехнулась она, заходя. — Я даже не знала, что эти окна открываются!
Александр не без любопытства наблюдал за гостьей. Рита Иванова работала в LPI около пяти лет, получив схожее образование. В головной офис она была переведена пару лет назад, но, безусловно, знала, кем является Александр. Несмотря на это, девушка стояла сейчас в трех метрах от него в невесомом красном платьишке и с выпивкой.
Когда молчание затянулось, Рита обежала взглядом единственную комнату и направилась к столику в углу, противоположном кровати. Поставила бутылку и бокалы.
— Так ты закроешь это чертово окно? — спросила без раздражения, скорее игриво.
— Да, конечно, — Александр выполнил просьбу, — что ты хотела?
— Поздравить с Днем рожденья и выпить за твое здоровье, — пожала гостья плечами так, будто это было само собой разумеющимся.
— Зачем тебе это?
Александр сел в кресло по другую сторону прикроватной тумбочки и выдержал взгляд коллеги, посмотревшей на него, как на непонятливого ребенка.
— Откроешь?
— Никогда не делал этого прежде.
— Все бывает в первый раз, — засмеялась Рита.
Александр медленно повел подбородком, подтверждая свой отказ.
— Ну же! — засмеялась Рита неуверенно, — Саша, будь мужчиной! Неужели я должна сама мучиться с этой чертовой крышкой?