Это было в сентябре прошлого года в Моздоке. Действительно, все вышло позорно быстро. Но он и не старался. В том и дело было, чтобы побыстрей.
— Мужики, ну договорились? — сказал Кир просительно. — Не будете кайф ломать?
— Да ты еще погоди, может, она и не даст тебе.
Никич опять укоризненно посмотрел на Игоря и покрутил рукавицей у виска.
— Нет, но могла она… я не знаю… меняются же люди?
— Игорь, — сказал Кир спокойно. — Ты же мне друг как бы, да? Но я, блядь, не посмотрю, что друг…
— Я даже не посмотрю, что мертвый, — добавил Никич и хихикнул. Кир усмехнулся. Злоба прошла.
— Да ладно, Кир, — сказал Игорь. — Нормально все.
Он неощутимо хлопнул его по плечу. Или все-таки ощутимо? Кир уже привык, что руки Игоря и Никича проходят сквозь него, он не может ни потрогать их, ни врезать, если обидится. Но на этот раз он что-то почувствовал, что-то вроде ветра.
Прикосновение. Привычка, что ли? Или они с каждым днем обретают плоть?
— Мужики, — сказал он. — Вы как будто делаетесь реальней… или мне кажется?
— Это ты… — начал Игорь, но Никич посмотрел на него вовсе уж зверскими глазами.
— Это ты загнул, — закончил Игорь, потупившись.
— Ладно, иди еще детсад нам покажи, — сказал Никич.
— Ну, как, Сережа? — спросила мать с затаенной гордостью и вытерла распаренные руки о передник.
В центре стола красовался турецкий поднос, купленный Киром в универмаге на главной кораблинской площади. Стол ломился от яств, вспомнилась Киру фраза из сказки. Набор яств был предсказуемый, вечный, его и провожали с ним же. При виде соленых помидоров его чуть не вывернуло: он вспомнил начфина среди собственных заготовок, хлюпающего горлом, изумленно выкатившего зенки.
— Нормально, — ответил Никич за Кира. — Я вижу сальце…
— Сальце к сальцу тянется, — беззлобно заметил Игорь.
— Класс, — сказал Кир.
— Ты куда ходил-то? — спросила толстая Семина.
Она была уже замужем, но не переменилась ничуть: те же губы сердечком, так же густо намазанные. Мазалась она вообще без меры. Кир когда-то научился целоваться именно благодаря Семиной, хотя не чувствовал к ней ровно ничего. Просто Семина была доступней, мало кому отказывала. Говорили, конечно, что она в Кира влюблена, но мало ли. Семина в кого только не была влюблена, а замуж вышла за Тимофея Ракитина и фамилию взяла его. Ракитин был из второй школы, занимался спортом, тягал штангу, был чемпионом области, полным тупарем. Когда Кир стал ходить с Таней, он про Семину забыл начисто. Таня пришла в их класс только в десятом, тут сразу и началось. Многие хотели гулять с Таней, но гулял с ней Кир, два года гулял.
— Я так, школу смотрел нашу.
— Ты чего, Сереж? — спросила Семина с внезапным ужасом.
— Ну, а чего? Пошел человек школу посмотреть, что такого-то?
— Да ее же снесли, — пролепетала Семина. — Вы что, Клавдия Васильевна, не сказали ему?
Она перевела округлившиеся глаза на мать Кира и захлопала дурацкими накрашенными ресницами.
— Ее ж еще год назад снесли, Кир. После того, как начали школы загораться, ты чего, там не слышал, что ли? Ее признали аварийной, и все. Там теперь гимназия будет, тоже номер четыре.
— Ну вот, — сказал Кир, стараясь улыбнуться. — Я и смотрел.
— Да там же сейчас… там огорожено сейчас!
— Семина, — сказал Кир. — Я же тебе русским языком говорю: я смотреть ходил. Не в школу, а посмотреть, как там школа. Ну и увидел, что огорожено. Погулял вокруг — и домой.
— Нина Васильевна доску из кабинета к себе взяла. На память.
Ниной Васильевной звали директрису, математичку. Она Кира не любила с первого класса, говорила — звереныш растет, убить может. Как в воду глядела.
— Ну ладно, — сказал Кир. — Я покурю.
— Хватит курить-то! — прикрикнула мать. — Обкурился весь!
— Ничего, для аппетита, — отмахнулся Кир. — Не видела ты обкуренных!
Он вышел. Игорь с Никичем еще понюхали воздух и последовали за ним.
— Блядь, мужики, — сказал Кир. Руки его тряслись, он еле прикурил. — Что за хуйня?
— Нормально, — пожал плечами Игорь.
— Чего нормально? Чего нормально?! Это я что, совсем охуел, да? Я вас вижу — и то уже пиздец, а если теперь вообще начну видеть все так?
— Как — так? — полюбопытствовал Никич.
— Так! То, чего нету!
— Ну, не так плохо, — сказал Игорь. — Подумаешь. Это бывает, Кир. Ну, стресс, хуе-мое…
— Ты же давно тут не был, — с напором сказал Никич. — Ну и психуешь. И видишь, как было…
— А если б я туда зашел? — спросил Кир. — Если б я туда вошел и там остался?!