— Тебя-то за что?
— Я бежал, бежал… Мне казалось, я вот-вот его схвачу… А он вдруг нырнул куда-то, я даже не понял… Как крот.
— Он и есть крот. Думаешь, он человек? А он крот.
— Точно, — подтвердил батюшка, кивая, — крот и есть.
— У него тут нора, наверное.
— Ага, — сказал батюшка и опять кивнул головой.
— Вот гад, а? Там столько жрачки было… Тварь паскудная…
— Гад, — согласился батюшка.
— Убивать таких мало.
Батюшка еще раз кивнул — похоже, он согласен был и с этим. Кир приподнялся и сел — не на балку, а прямо в траву. Осмотрелся по сторонам. Рядом, среди чахлых аптечных ромашек, стояла бутылка водки — та, из которой он смачивал платок. Мужик, должно быть, ее не заметил, а то бы тоже спер. Она была едва почата — ну, может, Бог и есть…
Кир пошарил за пазухой, достал смятый пластиковый стаканчик, расправил, налил себе водки.
— Мне тоже плесни, — сказал батюшка.
— Ты же за рулем!
— Ничего… Авось в рясе не остановят…
Кир отдал батюшке стакан и с любопытством стал глядеть, как тот пьет. Батюшка залихватски опрокинул содержимое стаканчика себе в глотку, но после сплоховал — закашлялся.
— Теплая, — оправдываясь, сказал батюшка, — противно… А там что у тебя — часть какая-то военная или деревня?
— Угу, — ответил Кир.
Он сделал несколько глотков из горлышка. Прикинул, сколько остается. Оставалось мало, непристойно мало, чтоб идти с этим в гости. Но лучше, чем ничего. Он попытался затолкать культю в раструб протеза — культя не лезла, она была чуть не вдвое толще обычного. Блин, как распухла, надо было нормальные костыли взять. Как же пойду? Он отставил культю в сторону. Оперся обеими руками о короткий костыль, зашатался, едва не упал. Батюшка подхватил его. Ну и здоровый же, гад. Кир отвел его руку.
— Спасибо… Все, дальше я сам.
Несчетное количество кислого вина, которое Кир выпил, давало о себе знать. Пошатываясь, он расстегнул ширинку. Ему все еще непривычно было, что это — «молния». Хорошо, что «молния», пальцы тоже распухли, онемели от постоянного напряжения и плохо слушались его, с пуговицами б не управиться так просто. Он оглянулся на звук. Батюшка стоял в сторонке, шагах в трех, и делал то же самое, задравши рясу; на нем были точно такие же джинсы, как на самом Кире, — с китайского рынка. Кир засмеялся. Глаза их встретились.
— Что смеешься? — сердито спросил батюшка.
— Да так… Я думал, попы не ссут. А если ссут, то как бабы.
— Ну ты и дурак, — сказал батюшка. Он опять стал весь красный — обиделся? Кир засмеялся снова, и тогда батюшка не выдержал — заржал.
— Пошли, — сказал батюшка, нагнулся и подобрал протез.
— А как же попадья?
— Подождет, — сказал батюшка, — мужик я или кто?
Кир обхватил батюшку за шею одной рукой. Другой он опирался на костыль. Они сделали несколько шагов. Идти так было неудобно — и батюшке, и Киру. К тому же они забыли взять водку. Батюшка оставил Кира и вернулся за бутылкой. Кир стал заталкивать бутылку в наружный карман куртки. Бутылка сильно мешалась, и водка могла разлиться при ходьбе. Лучше за пазуху. Батюшка отобрал у него бутылку и сунул в карман своей рясы, но бутылка опять не держалась и грозила выпасть. Никак они не могли сдвинуться с места — слишком много поклажи: костыль, бутылка, протез… Других ноги носят, а я таскаю свою ногу на себе. Смешно, да? Смешно.
— А может, я тебя на спину возьму? — предложил батюшка.
— Тяжело будет, — сказал Кир.
— Давай, давай, — сказал батюшка. — Ну-ка…
Батюшка сообразил наконец, что костыль можно повесить на шею. Потом он встал к Киру спиной и пригнулся. Он был выше Кира на целую голову. Кир бережно пристроил бутылку у себя за пазухой и обхватил батюшку руками за шею. Батюшка взвалил его к себе на спину очень легко.
— Да ты легкий совсем, — сказал батюшка.
Они двинулись вперед. На шее у батюшки болтался костыль, из-под мышек у него торчали две Кировых ноги — длинная и короткая. Бутылка давила батюшке на спину, и он несколько раз поводил лопатками. Как конь. Красотища. Кир прикрыл глаза и вдруг увидел снег, кругом снег. Славка нес его на спине, а повсюду был снег.
— Да ты легкий, — опять сказал батюшка.
— Ну, — сказал Кир, открывая глаза. — Надо было попросить, чтоб мне и вторую отрезали. Чего лишний вес таскать?
Батюшка осторожно посмеялся. Он еще не всякий раз понимал, когда Кир шутит, а когда нет. Кир сказал ему:
— А ты здоровый.
— Я в школе вольной борьбой занимался, — сообщил батюшка. — Уши — видишь? Видишь?
Кир посмотрел на батюшкины уши. Они были крупные, розовые, малость обвислые.