В итоге я выцепила лишь два комментария не по травам. Утешительный – что не надо печалиться тому, в какой дыре очутилась. Буду умницей – через год-другой перенаправят в более перспективные края. Выпускное назначение от Академии оспорить нельзя, и действует оно пару лет, зато потом распределяет Ковен, а там учитывают пожелания талантливых магов. В крепости никто подолгу не задерживался, исключение составляли только она и уже знакомый мне Нестор. Ну и Северин застрял в должности коменданта по понятным причинам.
Второй комментарий был укоризненный – что следовало явиться к ней с вечера. Приличные девы по тавернам не шастают, даже магички. Им в обществе дозволялось многое, все же их предназначение – не семья, а неустанный труд во благо Империи, порой опасный. Конечно, девушки с даром выходили замуж и заводили детей, а некоторые преуспевали на этом поприще до окончания Академии. Таких распределяли вместе с мужьями, не разлучая, а молодым матерям давали прибавку к жалованью, чтобы на няньку точно хватило. Однако большинство не спешило связывать себя узами брака, и это не порицалось.
Магички – не девицы на выданье и вольны распоряжаться личной жизнью как вздумается. Блюсти невинность тоже никто не заставлял, да и из Академии выпускаются в двадцать. Обычным девам несколько лет как полагается быть замужем, иначе на них смотрят косо, задаваясь вопросом, что с ними не так. А что не так с нами, ясно – магический дар. Он не только налагал массу обязанностей, но и давал определенные привилегии. Магов в Империи рождалось ничтожно мало. Цецилия считала, что это не повод попивать вино в компании нетрезвых стражей. Я пристыженно опускала глаза на стол с разложенными травами и отвечала, что хотела отдохнуть с дороги. Хотя где приличия, а где я… Нет смысла думать о благопристойном поведении, когда любой день может стать последним. Нужно было успеть сделать все, включая то, что мало кто сочтет приемлемым.
Незадолго до обеда я начала сбиваться во время сортировки трав и путаться в рецепте лекарственного настоя. В меру, чтобы сошло за переутомление, а не глупость. Цецилия недовольно поцокала языком и отправила меня к мяснику, за курицей к обеду. Дотошно объяснила, какую брать, потому что «этот ушлый тип» вечно норовит подсунуть худосочную тушку нетребовательным покупателям. Возможность прогуляться по крепости была мне необходима как воздух. Я оделась потеплее и опрометью кинулась на улицу, заранее зная, что в отведенные Цецилией полчаса не уложусь. Скажу, что разглядывала окрестности и заплутала или в храм Высших Сил заглянула помолиться. Кто станет проверять?
Днем гарнизон выглядел приятнее. Немного. Распогодилось, небо посветлело. На стенах играли блики, солнце ярко светило в глаза, но ни капли не грело. Я неспешно вышагивала, подмечая любую мелочь: ведущую на крепостную стену лестницу без охраны, высоту башен. Вряд ли придется отсюда удирать, но и такой вариант исключать не стоит. Мне нужно в Пустоши. Не возьмут в отряд – пойду сама. Просто это будет сложнее.
Догуляла я до самых ворот, застав смену караула. Досрочную, судя по всему. Понурого и нездорово бледного стража отчитывал Северин, объясняя, что нечего с вечера в таверне перед сменой заливаться подозрительным пойлом, чтобы потом каждые пять минут в отхожее место отлучаться. Интонации у коменданта были жесткие, ядовитого сарказма – через край. Со мной вчера он еще милым был. Закончилась отповедь заявлением второму стражу, что тот тоже идет домой, уступая место новой смене. Поскольку тот маг, причем сильный, и Северин берет его в завтрашний внеплановый патруль в Пустоши. Вылазка уже завтра? Отличная новость!
Мою удачно сливающуюся с телегой персону заметили, хоть стояла я далеко. Внимательный. Я заинтересованно уставилась на одуванчик, проросший между каменными плитами, краем глаза наблюдая, как Северин приближается. Спокойным, но быстрым шагом, не сводя с меня пристального взгляда. Когда коситься в его сторону украдкой стало невозможным, я повернулась к нему и почтительно кивнула. Он остановился трех футах от меня, спрятал руки в карманах камзола. Обыкновенного здесь, теплого и неприметного. Ни командирского мундира, ни хотя бы одного знака отличия, коих у высших магистров имеется множество. Обозначать свой статус и незачем, раз на гарнизоне все знают всех. А на регалии ему побоку, особенно дарованные императором. Да и столь малопритязательная невычурная простота Северину шла, в облике сквозила стать, которую не требовалось чем-либо подчеркивать. Интересно, его во дворце научили так держаться или это врожденное?