В этот день потомок варяга Кобылы был непредставимым образом во всех точках России.
- Куда же нас повезут?- спрашивала я мужа. - За город, если советовали брать резиновые сапоги.
- За город, и с пяти часов до десяти… Наверно, нас повезут на тайное собрание по переименованию Перми в Юрятин. Во Всеволодо-Вильву – по пастернаковским местам… Во Франции давно переименовали Ильер в Ильер-Комбре - в честь романа Пруста…
- Какой там Юрятин! На одном форуме требуют вернуть Перми историческое именование - Молотов-Риббентроп… А еще Всеволодо-Вильва – это и чеховские места! Мне говорили: Нинон, если ты выйдешь не за этого молдавского гастарбайтера, а за меня, я тебе подарю подлинное письмо Антона Палыча.
- Не шути так колониально! Был я не гастарбайтер, а простой советский чел.
- А вдруг повезут в Чердынь? О Мандельштаме-то мы уже написали.
Ни секунды не сомневаясь, я вспорхнула, полетела (поглядите на меня: разве я не могу порхать?):
- Пора, пора продвигать мою идею памятника Осипу Эмильевичу. Он будет сидеть, подперев щеку. В стиле «пермских богов». В полосатом больничном халате…
- А если по местам ссылки Шаламова?… у нас ведь много сидело..
- Да, Пермь такая гостеприимная.
Хокку:
О, укажите мне
Таинственные места Перми!
Буду их обходить.
Подъехал наш автобус. Муж мне говорит:
- Напиши картину: все мы в окнах микроавтобуса, а над ним – маленькие ангелочки. Как колибри.
Одна из участниц экскурсии подошла к нему:
- Как вы устроились?
- Хорошо устроился. Уже сорок лет здесь живу. Я ведь из туземцев.
- Слава, молчи!
Муж в ответ пригорюнился:
- А вдруг нас в рабство повезут? – Недаром внуки в него: они говорят, что если будут молчать, то у них в животе заболит.
- В сексуальное рабство, надеюсь? – оживилась смуглая красавица. – Вот повезло!
- Кто выживет, тот получит приз.
- А если на органы нас везете сдавать, - вскинулся муж, - то чур я весь больной!
Въехали на камский мост.
- Кама – от камлания. По берегам реки жили колдуны и шаманы (конечно, муж).
Саша К. возразил:
- Нет, Кама – это бог любви у древних индусов. Вспомните Камасутру. Это река любви!
- Кама с утра – не Камасутра, - возразил Слава Курицын.
- Почему? А вдруг кто-то в прибрежных зарослях постигает сладостную древнеиндийскую науку?
- С утра по холодку трудно постигать…
Мой Слава закончил этот экскурс бореальным братством, которое включает-таки в себя индоевропейские языки.
Хокку:
- Далеко, далеко от Камушки
Энта самая Камасутра, -
Вкурившись, сказал шаман.
Нам пообещали показать девять загогулин Перми. За мостом ехали, ехали и подъехали к железнодорожному узлу. Выделялся ярко-синий киоск, почему-то веселя душу.
- В этом киоске кое-что нужное продается, имейте в виду, - намекнули всем региональным писателям.
- Когда мы пройдем трудный путь от писателей до маргиналов, будем сюда наведываться, - сказал муж.
- Слава, молчи!
Но уже через полчаса, озябнув под дождем, я сама попросила его побежать к синему сиянию. Увы, там оказалось только пиво, и за «Беленькой» пришлось идти за угол.
Рекламная пауза. Кстати рекомендуем. Очень бореальный напиток. Иллич-Свитыч одобрил бы!
- Это началось двадцать лет назад, - сказал Володя Абашев. – Была конференция о пермской поэтосфере…
- Та самая конференция, где чуть не подрались насчет судеб России? – вспомнила я.
- А все конференции завершаются судьбой России. Драку заказывали? – и понеслось!
…Подъехали к памятнику «П» - из бревен, уходящих в небо. Муж не промолчал: