- А вспомни: летехе по морде ты дал – в парке. Лейтенант бы в суд… а я на колени перед ним встала.
Юрец сходил за бутылкой виски и остался с матерью, матерясь редуцировано:
- Мать! Мать!
Или:
- Твою! Твою!
Фаина- Гора сказала: будет называть Лерушика «Рахилью».
- Зачем?
- Затем.
И вот они покатили коляску с Ароном по проходу – прямо за кулисы. Лерушик ничего не понимала, но молчала. Мысли у нее были о матери. Вот бы под руку прийти могли на концерт, как белые люди… а то что – лежит она там, Юрец, наверно, ругается («залупа конская» и тп). Фаина уверенно охраннику объяснила: «Михаил Михайлович нам назначил, он с папой давно знаком». И в уборную Жванецкого вкатывается инвалидная коляска вместе с Фаиной и «Рахилью». Жванецкий не посмел вспылить, а Фаина напевно начала:
- Это мой папа Арон Михайлович, а это друг нашей семьи Рахиль. Папа всю жизнь мечтал сфотографироваться с Вами. – она протянула подруге фотоаппарат.
«Рахиль» их втроем сфотографировала. Фаина поклонилась:
- Вы теперь самый драгоценный человек для нашей семьи, потому что выполнили папину мечту. - И выкатила коляску.
Лерушик спросила у нее:
- Ты на что надеялась? Что Жванецкий в тебя влюбится?
- Да нет, что ты! Просто увеличу фотографию и в рамку. Вот приходит врач – видит Жванецкого с папой, папу со Жванецким – уже другое отношение! Приходит социальный работник, видит папу со Жванецким и так далее.
Когда Лерушик рассказала об этом брату, он заявил, что Фаина больна.
- Нет! Она вот подарила не только «спасибище», но и коробку мацы. И здраво рассказала, что это символ преемственности… чего-то… а, Песаха и Пасхи! Христос на Тайной вечере ел мацу, а не дрожжевой хлеб. Маца до сих пор имеет такое значение: свобода – это бедность. Из тучного Египта вышли они в пустыню, но зато уже не рабами. До сих пор называют мацу «хлеб бедности» или «хлеб свободы».
- Больные тоже умеют притворяться здравыми.
- Хорошо бы все так были больны – любя своих близких… А на тротуарах города встречаются трафаретом набранные надписи "Позитивчик".
- Да, это довольно сильная и вштыривающая штука.
Юрец пригласил сестру в кафешку напротив – угостил капучино.
- Я капучинею, - засмеялась Лерушик.
Это было почти что счастье.
Но через неделю мать хотела встать с унитаза сама, схватилась за трубу, та лопнула, и вода хлынула со всей силой! На все этажи старой пятиэтажки! А внизу магазин! Не расплатиться!
Лерушик отключила воду, схватила телефон:
- Петя, скорее сюда! И слесаря! - Рыдая, умоляла она, тут же схватила полотенце и бросилась вытирать, молясь, чтоб вниз не все протекло…
Мать – как назло – обделалась, затем пыталась отползти, но только все размазала по полу… лужа воды тут же подхватила гуано, разнесла на большую площадь … Лерушик в голос завыла, левую руку схватила судорога еще… она криком закричала. Мать тоже нечленораздельно закричала.
- Ондрюхо! Ондрюхо! Спаси!
Кто был этот «Ондрюхо», Лерушик не знала и не хотела уже знать. Она даже не поняла, когда приехал брат, звонила ли она ему… или Петя позвонил.
Они вдвоем долго лили слезы, матерясь и отмывая Светулечку от коричневых комьев. Вдруг Юрец сказал:
- Надо же – от слез обильных насморк прошел у меня! Не мог избавиться много дней! А у тебя тушь потекла!
- Да? Это счастье! Несколько дне не могла смыть, купила что-то поддельное, видимо… И вот смывается!
Они вытерли мать новым полотенцем цвета солнца, уложили, дали в руки ей яблоко. Юрец пообещал матери:
- Скоро ты с коляски сойдешь, повезем к нам на дачу… рыжики там, как солнечные зайчики на поляне…
Лерушик вздохнула:
- Сейчас соседи прибегут – всем надо платить за ремонт… перекрытия такие, что этажа на три, а то и на все четыре протекло. Если магазин задело, то никаких денег не хватит…
- Кредит возьмем, не горюй, сеструха!
Тут в дверь позвонили. Но это были не соседи, а Милица, жена Юры. Она жалобно трогала свой гипс на шее и молчала.
- Что? – крикнул Юрец.
- Надо, - безнадежно ответила Милица.
- Помириться? – спросила Лерушик.
- Вроде того…
Близнецы переглянулись и увидели в глазах друг у друга запись с видеокамер, но ничего не сказали.
- У меня есть кузина в Москве, уже ищет пути в лабораторию - там выращивают нейроны из клеток стволовых - Светулечке… дешево. Конечно, надо долбить череп, чтоб эти нейроны подсаживать. Да еще бы они не переродились в опухоли… эти клетки. Нужно согласие родных.
- Действуй, - почти хором ответили близнецы.
Но – видимо – ничего не получилось с этой мечтой. Лерушик и Юрец выплатили соседям все долги, а Милица не позвонила и не пришла.