- но и делал для народа много: школы строил, больницы. А быть нужным – это счастье. Я думаю, что он был счастлив.
Сегодня я со своим давлением едва дышу… А тут еще иностранцы катят в глаза. Слава ворчит:
- Вечно к нам какие-то пионеры с вопросами про любовь, дружбу, счастье…
- Хорошо, что иностранцы, а не стукачи.
- Одно другому не мешает. Их вполне могут сопровождать сексоты.
- Набоков все время был счастлив, все время об этом говорил…
- И ты говори, Нина.
- Мне набоковский тип общественного поведения не близок. Я с детства считала, что счастье – это быть самой собой. Лет в 30 я узнала формулировку Достоевского, что для счастья нужно столько же несчастья, сколько и счастья. Например, в три года я заболела гепатитом А, 40 дней лежала в больнице, и за это время старшеклассницы научили меня читать. Слава тоже болел гепатитом А полгода, его отчислили из меда, и он пошел по писательскому пути. Когда взяли приемную дочь, сначала испытывали счастье, но оно быстро сменилось тяжелыми испытаниями с нею. Когда мы потерпели пед.поражение, написали об этом роман, с ним вышли в финал Букера. Это было счастливое время. Но тогда многие друзья нас бросили (успех не радует всех). Однако, премию саму нам не дали, и друзья вернулись…Четыре раза я рожала, и каждый раз я испытывала счастье. Разумеется, все знают, что счатье материнства – трудное счастье… Когда написала первый рассказ («Маленькая баба-яга»), у меня не было машинки, я по всему городу бегала, искала ее. Эйфория была! Словно кто-то мне буквально продиктовал этот р-з! Нашла я машинку на кафедре у Гр., села в уголке и при кафедралах в сорокаградусную жару начала печатать… Испытывали с мужем счастье на разных дружеских пирах... Моя подруга Оля спросила трехлетнего сына про счастье. Он ответил:
- Ты проснулся, улыбнулся – вот и счастье.
Я так устала! Пол помыла, картины развесила… долго одевалась, причесывалась, косметику нанесла…
Слава взмолился:
- Да хоть бы они не пришли!
… И они не пришли! Ура! Так вот что такое счастье: это когда иностранцы не пришли!
- Как это у Цветаевой самой большой любовью был агент НКВД?
(Слава)
- А как Пушкин? Написал Собаньской, агентессе, лучшее в мире любовное письмо… гении - дети
На яндексе выведены наверху строки Игоря Иртеньева:
Ощущения конца
Все же нету до конца.
Говорю дочери:
- Внук послушный, только один раз мы грозились крысу Шушару позвать.
- А я в группе детям говорю, что Дед Мороз ничего не подарит. Это очень удачный декабрьский проект. «Так, лена Королева, Дед Мороз все видит, он записал: ты не съела половину каши». Лена быстро доедает, я говорю: «Дед Мороз все зачеркнул. Ты получишь подарок».
Слава вдруг, между варениками и чаем:
- Неужели я никогда не полетаю на дельтаплане?
после двух операций на суставе в голове какие-то крылья, небо!
Учителя детей врачей узнают по рекламным ручкам. На них написано «Диратон», «Без инфарктов» и т. д.
Из подъезда переезжают, выносят коробки на одной крупно: «Гусарские презервативы». (В пьесу?)
Из поезда:
- В 41-м всадник на небе появлялся, а потом крест, перед войной. (Позднейшие наслоения?)
про мамочку как стихийного психотерапевта. Она была - любимая всеми продавщица в поселке - взвешивает, например, муку и одновременно разговаривает:
- Как дочечка – поступила? Какое счастье, поступила! Как свекровь – лежит?! Какой ужас, лежит! Как муж – пьет? Сейчас все пьют…
На 8 Марта все женщины скидывались на подарок маме…
а теперь она только кошек кормит.
друзья умерли, осталась одна парализованная подруга. Она не каждый раз маму узнает, но в такие дни мама радостно сообщает мне это по телефону. А кошкам говорит:
- Крошечки мои! Сегодня вас мало, так каждой побольше мойвы достанется.
А «крошечки» толстущие, у каждой хвост трубой, окликаются нежно на ее слова: МУР, МУР. Но подарков на 8 Марта не купят.
…прервалась: написала рыбку, затем переписала прежнюю рыбку, сделав ее более яркой и радостной, еще написала 2 цветущих яблони для voditel (из ЖЖ). Их нужно по 2 разу прописать, так как у меня закончился белый акрил, но Слава сейчас должен купить…
приняли несправедливый закон, запрещающий усыновление наших детей в США.
Ночью не спала, все вспоминала нашу приемную дочь. Когда мы ее взяли, первые 4 года она плакала, забившись под кровать. Заболит что-то или обидит на улице кто-то – скулит под кроватью. Ей в голову не приходило уткнуться мне в колени, прижаться к груди. Ночью проснусь – скулит Наташа под кроватью.