Эта книга чрезвычайно интересна по двум причинам. Первая — потому что она написана приличным русским языком и её не надо читать, продираясь через придаточные и раздвигая руками прочее косноязычие.
Вторая причина понятна из сюжета. Но всё по порядку. Дело начинается, как это часто бывает в России, с прокурора. Надо сказать, что прокуроры у нас, начиная с известного регулировщика движения России-тройки, стоят на страже стабильности.
Наш герой возвращается из Екатеринбурга, занимаясь там определением подлинности останков Романовых. "Они не подлинные, это всем ясно. В подлоге заинтересован прежде всего Ватикан. Православная церковь объявляет царскую семью святыми великомучениками, останки автоматически становятся мощами, к которым станут прикладываться верующие в ожидании чуда. А чуда нет… Потом находят настоящие косточки Романовых. И церковь оказывается в великом грехе и смущении. Экуменическая пресса визжит от восторга, на тысячелетней истории православия, на Третьем Риме ставят последний крест".
Сейчас, к счастью все образованные люди знают, что инопланетяне существуют, Нострадамус во всём прав, Есенина убили. Все или почти все эти истории заключены в книге, о которой идёт речь. Она интересна перечислением общественных мифов — гостиница "Англетер", клонированные младенцы, мировое зло, черепа, императоры вьются рой за роем. Как бесы. Или как пчёлы, чья матка сидит дома и не высовывается.
Народ доверчив. Достаточно несколько раз повторить что-то, чтобы новость стала общественным мифом. Отмыться от него, этого мифа, невозможно. В этом смысле Геббельс был прав.
Человечество живёт этими мифами, и достаточно начать оправдываться или объяснять, "включится в коммуникацию", чтобы её укрепить.
Есть такой анекдот: "Пьяный приходит в аптеку и начинает требовать портвейн. Из окошечка отвечают, что это — аптека и портвейном они не занимаются. Пьяный отвечает, что всё понимает, знает, что не задаром, и что вот они, деньги.
Из окошечка возмущенно требуют прекратить.
Пьяный, покопавшись в карманах, добавляет мятый рубль (анекдот старый).
— Побойтесь Бога, — произносит он, получив ещё раз отказ, — это всё, что есть.
— Нет портвейна, нет! — кричит ошалевшая женщина в окошечке.
Наконец, пьяный уходит.
Он возвращается через два часа и видит за стеклом объявление, написанной дрожащей рукой: "Портвейна нет".
— Значит, всё-таки был, — говорит он и вздыхает".
Вот образец той психологии, о которой я говорю.
Общественность (вот гадкое слово!) очень легко убедить мифом.
Дело в том, что миф это всегда упрощение. Упрощённая реальность всегда хорошо усваивается.
Это миропонимание pret-a-porte — разжёванное.
Но, читатель, перечислим наших персонажей. Это Прокурор, Егерь, Подводник Губский, и, конечно, Матка.
Эй, читатель, не спи! Начинается самое интересное. Прокурор узнаёт об одной осквернённой могиле. Голова покойника отрезана по-сатанински, то есть не просто так. В руках грамотка, на которой надпись на санскрите: "Пчела, вскормивши Матку, вскормила Матку из пчелы".
Надо сказать, что с пчёлами всё не просто. Недаром Шерлок Холмс мечтал заняться пчеловодством, а он был человек мудрый. Недаром и в этом повествовании появились пчёлы. Кстати, недаром не так давно в Думе обсуждался Закон о пчеловодстве. Журналисты напрасно глумились над депутатами. Депутатов пинали за суетное.
Между тем, что они, депутаты, отложили и что приняли, уже неизвестно. А вот о законе про пчёл все помнят.
Дело в том, что пчёлы, например, не подчиняются принципам частной собственности. В давние времена рой, перелетевший к новому хозяину, автоматический менял хозяина. Да и как вернуть пчёл — это не ведь клеймёная корова. По счёту? Пометить? А вот ещё — это приобретение, от которого новый владелец не может отказаться, как от предложения мафии.
И именно на примере пчёл один бородатый русский гений объяснял суть мироздания: "Пчела, сидевшая на цветке, ужалила ребенка. И ребенок боится пчел и говорит, что цель пчелы состоит в том, чтобы жалить людей. Поэт любуется пчелой, впивающейся в чашечку цветка, и говорит, что цель пчелы состоит во впивании в себя аромата цветов. Пчеловод, замечая, что пчела вбирает цветочную пыль и сладкий сок и приносит их в улей, говорит, что цель пчелы состоит в собирании меда. Другой пчеловод, ближе изучив жизнь роя, говорит, что пчела собирает пыль и сок для выкармливания молодых пчёл и выведения матки, что цель ее состоит в продолжения рода. Ботаник замечает, что, перелетая с пылью двудомного цветка на пестик, пчела оплодотворяет его, и ботаник в этом видит цель пчелы. Другой, наблюдая переселение растений, видит, что пчела содействует этому переселению, и этот новый наблюдатель может сказать, что в этом состоит цель пчелы. Но конечная цель пчелы не исчерпывается ни тою, ни другою, ни третьею целью, которые в состоянии открыть ум человеческий. Чем выше поднимается ум человеческий в открытии этих целей, тем очевиднее для него недоступность конечной цели.