Дело только в том, что не собственно она — памятник, а памятником стал феномен отношения к ней.
То есть, дело обстоит как с постами и комментариями в Живом Журнале — их можно не читать, довольствуясь ссылкой, пересказом или корпоративной солидарностью — "друг нашего врага", "враг нашего врага", "сын моего отца. но мне не брат".
Кстати, и де Кюстина сейчас до сих пор часто можно видеть в усечённом виде (я видел подряд несколько изданий в восьмидесятые и девяностые, каждое из которых объявляло себя "первым наиболее полным переводом"). Всё из-за того, что "В книге де Кюстина заключено много излишних семейных и автобиографических подробностей, чрезвычайно часты повторения, встречаются обширные и не всегда идущие к делу исторические экскурсы, и, наконец, что самое главное, книга Кюстина перегружена философскими размышлениями, утратившими решительно всякое (даже историческое) значение в настоящее время", как говорилось в том самом издании 1930 года. И сейчас его радостно переиздают — при наличии полного и тоже комментированного.
В общем, большая часть патриотов и либералов, космополитов и националистов, русофилов и русофобов читала не де Кюстина, а хуй знает что.
На этой мысли, сближающей моё повествование со знаменитым рассказом о лесном ёжике, я прервусь и отправлюсь на кухню.
Извините, если кого обидел.
30 января 2007
История про "Узел"
Принялся читать одну биографическую книжку, в которой речь идёт об издательстве "Узел". В двадцатые годы, среди десятков писательских издательств было одно — не самое известное. Устав Промыслового кооперативного товарищества под названием «Книгоиздательство «Узел»» был (как и во многих аналогичных случаях списан с типового устава кооперативной артели — и содержал уведомление, что «Заготовка необходимых для производства артели материалов и сбыт её изделий не ограничивается вышеуказанным районом».
Но в этой книжке есть очень странные места. Например:
«Начало открытым домашним отношениям с чекистами положил Маяковский.
Близким другом Маяковского и Бриков был первый заместитель Ягоды Я. С. Агранов, в доме его называли «Яня». Этот человек, как известно вёл дело Н. Гумилёва и подписал ему смертный приговор, а так же был повинен в гибели в начале 20-х годов ряда выдающихся учёных, среди которых А. Ганин, В. Таганцев, С. Мельгунов, А. Чаянов. Агранов лично допрашивал в 1919 году Александру Львовну Толстую, осуществлял слежку за Горьким и Булгаковым, арестовывал архив А. Белого, ведя с ним душеспасительные беседы»…[1]
Это место вызывает у меня ряд вопросов — во-первых, отчего друг Есенина поэт Ганин (если это он), которого действительно расстреляли в 1925, является крупным учёным? Отчего погибшим в двадцатые считается Чаянов, арестованный в первый раз в 1930, и погибший в 1937? Тот ли это С. Мельгунов, Сергей Петрович, что скончался в 1956 в Шампольи под Парижем? Он действительно был выслан, в чём ничего приятного нет, но говорить тем самым о его гибели не приходится. Маяковский считается первопроходчиком этого стиля? Отчего, скажем, не Есенин? Нет, я понимаю, что о "постоянном доме" Есенина говорить сложно, ну так и Маяковский с чекистами пил чай не у сестёр.
Всё это ужасно сомнительно, что не отменяет того, что Агранов — упырь, что не позволяет говорить, что он стал упырём исключительно потому что он Янкель Шмаевич Соренсон — и проч., и проч.
Извините, если кого обидел.
01 февраля 2007
История про пятницу
Пришёл спам — в нём без кавычек предлагалась Деловая Россия, Россия расширенная, Россия сокращённая и Россия в двух частях.
У всех пятница, а у меня понедельник какой-то. Профессор математики уехал на дачу к завкафедрой, сурок куда-то подевался, тени никакой нет, придётся писать про Луговского.
Извините, если кого обидел.
02 февраля 2007
История про поэта Луговского
Так вот, про Луговского. Жизнь поэта Луговского, между тем, очень интересна.
Владимир Луговской родился в 1901 году, и прожил всего пятьдесят шесть лет — он служил в Красной Армии, был следователем МУРа, окончил Военно-педагогический институт. Его окружала молодёжь — Симонов, который был тогда поэтом, Долматовский и Алигер — но всё это было до войны.
1
Громова Н. Узел. Поэты: дружбы и разрывы. (Из литературного быта конца 20-х — 30-х годов). — М., Эллис Лак, 2006. - 688 c. 3000 экз. (Мемуары. Биографии). ISBN: 5-902152-38-0