— Странгуляционная борозда чёткая. Так. — боец Особенных войск поднял голову. — Теперь, граждане, каждый скажет мне свои установочные данные. Вы кто? — он ткнул пальцем в Баранова.
— Я — Баранов, — сказал Баранов.
— Хорошо. А вы? — он показал пальцем на Володю.
— Я — Розанов.
Когда всех записали, Свистунова положили в тамбуре.
Вернувшись на своё место, Баранов сказал поэту:
— Вот и нет человека.
— А вы знаете какую-нибудь молитву по усопшим? — спросил поэт у попутчиков.
— Я только читал про морскую молитву. Она кончается словами "Да будет тело предано морю", — вклинился на бегу в разговор проносившийся по проходу Пивоваров.
— Морская тут не подходит, — со знанием дела отметил Баранов.
Когда поезд снова встал в степи, они вынесли Свистунова на курган у полотна и выкопали там круглую яму.
— Приступим к обряду прощания, — сказал боец Особенных войск.
Ирочка заплакала.
Прибежал живописец Пивоваров и встал, выпятив живот.
Из соседнего вагона пришёл человек, как оказалось, знакомый Свистунова. Он произнёс речь. Какой-то проводник принёс палку с хитрым железнодорожным значком на конце. Её воткнули по ошибке в ногах покойника, и кинулись догонять поезд, набиравший скорость.
Лишь один грузин замешкался, нашаривая что-то в грязной луже.
Рассевшись по своим местам, пассажиры стали смотреть друг на друга.
— Надо помянуть, что ли, — наконец произнёс проводник, который принёс железнодорожную палку на могилу. Люди загалдели, а, загалдев, шумно согласились. Водочки уже не осталось, но нашёлся самогон.
Выпили за знакомство и за прекрасные глаза Ирочки.
Ирочка застеснялась и скоро с Барановым ушла к себе в закуток, чтобы посмотреть вместе с ним схему пассажирских сообщений.
Через некоторое время за столом остался один Володя. На душе у Володи было нехорошо — в нём жил несостоявшийся звук барановской дудочки, план свистуновского романа и поэма сновидений. Он снова вынул четвертушку серой бумаги и написал: "…И когда они обернулись, домов и шуб не оказалось".
сентябрь 1990
__________________________________________
История про рабочее
[1] Свистунов — одна из повестей Вагинова называется "Похождения Свистонова". Примечание заключается в следующем: В сентябре 1990 года автор прокомментировал настоящий текст так: “Однажды в Крыму я познакомился с митьками. Сидя под абрикосовым деревом, митьки читали книжки. Один из них, волосатый молодой человек по имени Гавриил, показал мне одну из них:
— Читал?
— Нет, — честно сознался я.
— А я читал, и оттого гораздо выше тебя, — сказал молодой человек и удалился. Книга же была — "Повести" Константина Вагинова.
На следующий день, сидя в придорожных судакских кустах, я начал читать её и остолбенел. Мне открывалась неизвестная литература неглавных писателей, этих писателей можно было любить, у этих писателей можно было учиться”.
[2] Коврижки — пряничные изделия, отличающиеся от штучных пряников крупными размерами. Коврижки обычно представляют собой большой выпеченный пласт с начинкой и украшениями или без них, который в уже готовом виде разрезают на куски. (Р.П.Контис, П.С.Мархель. Домашнее приготовление тортов, пирожных, печенья пряников и пирогов. М.: Пищепромиздат, 1959, С. 321).
[3] Художник Пивоваров — реальное лицо, один из моих крымских знакомых.
[4] Стихи, написанные поэтом в поезде:
В свою очередь, “Завтра, завтра, не сегодня…” является явной реминисценцией известной немецкой пословицы — Morgen, morgen nur nicht heute — sagen alle faulen Leute. Кстати, отец Вагинова — немецкой крови — как и многие немцы, находившиеся к началу Первой мировой войны на государственной службе, подал прошение об изменении фамилии Вагенгейм на Вагинов. Прошение было изменено. Ср. изменение названия столицы: Петербург — Петроград. Со стилем этого города, выразившимся во многих искусствах и о его связях с античностью см. в интересном докладе Кнаббе — Материалы группы демографической истории Института всемирной истории 1996 (рукопись).