[36] Яма, которую роют мертвому Свистунову именно яма, а не могила (Ср. “Не рой другому яму”), она круглая, а не прямоугольная. Это ещё больший абсурд, чем железнодорожный значок, используемый вместо креста или пирамидки со звездой.
[37] Ср. у Н. П. Смирнова: “Вскоре после конца второй мировой войны улицы были очищены от похоронных процессий: что покойника предают земле не дело общества. Нам опять понадобится Мавзолей Ленина, но в ином истолковании, чем то, которое было дано ему раньше: умершего нельзя, с точки зрения тоталитарной культуры умерщвлять ещё раз. Тело умершего — неважно, позитивен он или негативен (у контргуманной культуры есть ценности, превосходящие положительность и отрицательность), исчезает, не будучи похороненным: молодогвардейцев в романе Фадеева казнят, сбрасывая в шахту, Грацианский у Леонова уходит из жизни, утопившись в проруби. Каверин посвятил незахороненному телу целый роман — в “Двух капитанах”)1938-44) речь идёт о поисках бренных останков арктической экспедиции. Хармс дистанцировался от соцреалистического окружения, сделав мотив пропавшего (украденного) трупа комичным (“Старуха”, 1939)”. (И.П.Смирнов. Соцреализм — антропологическое измерение. Новое литературное обозрение, № 15 (1995) С. 37.).
[38] Движение Пивоварова наконец прекращается.
[39] Опять цитата из стихотворения Д.Хармса "Случай на железной дороге".
А грузин
перегнувшись под горою
шарил пальцами в грязи.
См. примеч, к “волы на горизонте”.
[40] Цитата из "Апокалипсиса нашего времени" (La divina commedia) Розанова: "С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою историею железный занавес.
— Представление окончено.
Публика встала.
— Пора одевать шубы и возвращаться домой.
Оглянулись.
Но ни шуб, не домов не оказалось".
(В. Розанов. Сочинения, Л.:, Васильевский остров — 1990. С. 512)
Сообщите, пожалуйста, об обнаруженных ошибках и опечатках.
Извините, если кого обидел.
26 декабря 2008
История про одного майора
На Москву навалился внезапный снег, стали белыми крыши. На той, что напротив моего окна, видны были снежные вмятины. Они были похожи на след упавшего дворника. Говорят, что снег не падает на сухую землю. Значит, в природе что-то изменилось, сначала октябрь поменялся местами с сентябрем, и вот теперь, нежданным воскресеньем выпал снег.
Зима сразу сменила осень, а осень была долгая-долгая.
Ещё случился у моего кота день рождения. Я купил бутылочку водки и пришёл домой. Мы с дедом нарезали тонкими ломтиками кусочек жёлтого сала и чокнулись. Кот смотрел на нас зелёными немигающими глазами.
В квартире было тепло и пахло — промокшей известкой от потолка, гречневой кашей с кухни, и пылью — от кота.
Тем же вечером мне позвонил давний и старший товарищ, бывший прапорщик Евсюков. Евсюков служил егерем далеко-далеко от Москвы, и вот приехал к нам в гости.
Но был ещё и другой повод для звонка. Надо было помочь Бортстрелку. Впрочем, звали его просто Стрелок. Стрелок получил квартиру, и теперь нужно было перетащить его нехитрый скарб через несколько улиц. Нужно было бережно посадить на этот скарб его жену и ветхую бабушку, и нужно это было сделать в субботу, потому что Стрелок уже договорился о машине.
Я встал и, напившись пустого чая, надел свою старую офицерскую шинель со споротыми погонами.
В этом не было рисовки — на моей китайской куртке сломалась молния, а другой одежды у меня не было. А ещё я надел крепкие яловые сапоги и стал похож на мальчишку-панка, потому что волосы у меня успели отрасти.
Я шёл к метро и поймал себя на том, что невольно твёрдо, плоско подошвой, ставлю ногу.
Это была вечная армейская память о топоте подкованных сапог на плацу, когда моя ладонь дрожала у виска, и мимо плыла трибуна с гербом.
За мной точно так же, как и я, сто двадцать раз в минуту, бил в асфальт коваными сапогами мой взвод.
И вот время строевого шага ушло. Что-то окончательно подгнило в русском государстве, и я видел, как изменились часовые Мавзолея. Они вылезали из-за ёлок, и так же исчезали, сменив церемониальный шаг на быстрый топоток. Через три дня после описываемых событий они пропали совсем. Тогда мне говорили, что я мрачен и похож на танк Т-80, ведущий огонь прямой наводкой по дому парламента.