Например, утконос. Утконос какой-то. Куда утконос? Папа ваш утконос?
Как всякий нормальный тщеславный человек, вбил в поиск свою фамилию и увидел, что мир не забыл меня, вовсе нет.
И я про платок напишу — что ж не написать про платок? Всё дело в том, что моя бабушка, Царство ей Небесное, носила этот оренбургский платок. Он истлел на ней, как рубашка на деде Щукаре.
Время было такое — вещей было мало, а уж какая приблудилась — на века. От отца — сыну, от матери к дочери. Мне как-то сделали кацавейку из меховой шубки. А уж что из шапок делали — маркизу де Саду и не снилось. Нет, тут ещё одно обстоятельство — вернее, два. Продавцы пуховых платков в той части ответов, что я видел — очень вежливо отвечали. А это дорогого стоит.
Во-вторых, пуховые платки — не лекарство какое, сразу видно, руками можно пощупать. Не отрависси. Нет, конечно, и всякому могут всучить пуховый платком размером в носовой. Ну, так то ж в прикупе лежало. Но всё-таки одно дело в рот тянуть, а другое — на голову наматывать.
Вобщем, все на защиту Оренбургских пуховых платков!
Да.
Извините, если кого обидел.
11 января 2008
История про жесты
У меня свой глазомер, и собственная гордость. Можно поговорить о поэте и толпе, то есть, лучше, о человеке преуспевшем и глазеющем на него обществе.
Очень часто кто-то из успешных людей произносит фразу, делает некий жест и к нему тянутся зеваки.
Дальше начинается брожения умов и всякие споры, перерастающие в драки.
Во-первых, я считаю, что любое слово не просто слово, а поступок, который влечёт за собой массу всяких последствий, и кричать "ведь этого всего лишь слово (искусство, перформанс)" бессмысленно. Поэтому, если высказывание публично, то уж нечего поджимать губы и кривиться — идиоты, дескать, не понимаете, не смеете ругаться. [Это я к тому, что если публичное высказывание — провокативно, то возмущаться результатами нечего: ни высказавшемуся, ни тем, кто в силах пройти мимо]
Во-вторых, мне очень интересна сама тема диалога богатых людей и массы, и я много всего интересного для себя подчерпнул, например, из историй с вертером-300, и прочими делами. Причём я начал размышлять на эти темы много раньше, чем открыл для себя "Небедных-Людей-Из-Живого-Журнала". И драму "Персона и Толпа" наблюдаю часто "Вы нещеброды! — А вы пошляки! — Ах мы пошляки? Так хуй вам стульчиков для собрания! — Ах хуй нам стульчиков для собрания? Так хуй вам пионеров для хора? — Ах хуй нам пионеров для хора? — Так хуй вам монашек в баню! — Ах хуй нам монашек? Так хуй вам комсомольцев на Пасху!"… Ну и тому подобное дальше. [Это я к тому, что драмы мне интересны, но возмущения именно по этому поводу у меня нет].
В-третьих, у меня раздражение тонкого рода — оно не публичное, а частное. Есть высказывания, что мне удивительно не нравятся "привычной плоской формой", то есть не сутью, а тем, что я ожидаю некую остроту ума, жизненнное наблюдение, а мне подсовывают "Чёрный квадрат" или "Все мужики сволочи" или "Все бабы суки". Вот это меня расстраивает, конечно, но не так, чтобы я принялся топать ногами и расплескал свой чай.
У Джерома-Джерома, где он пишет о герое пошлых пьес, что катит в деревню, чтобы читать нравоученья и блаженствовать: «Нравоучения — это его конек, их запасы у него неистощимы. Он надут благородными мыслями, как мыльный пузырь — воздухом. Подобные же бледные, расплывчатые идеи проповедуют на благочестивых собраниях (шесть пенсов за вход). Нас преследует мысль, что где-то мы их уже слышали. В памяти всплывает длинный мрачный класс, давящая тишина, которую изредка нарушает скрип стальных перьев и шепот: "Дай конфетку, Билл. Я ведь с тобой дружу!", или погромче: "Сэр, пусть Джимми Баглс не толкается!" Но герой считает свои изречения алмазами, только что извлеченными из философских копей. Галерка их бурно одобряет. Галерочники — добряки, они всегда сердечно встречают старинных друзей».
Галёрочников в блогосфере полно, это да.
Извините, если кого обидел.
11 января 2008
История про разговоры CMVII*
— Курт Брахарц — немецкий гастрофилософ, эстет, потомок и наследник эпикурейцев (в гастрономической части), гурман и изысканный едок. Немецкий товарищ написал non/fiction дилогию "Страсть Исава" и "Исав насытившийся". Очень очень рекомендую!!! Такого не писал еще никто! Философия еды, мысли о еде, описания меню, ресторанов, все очень тонко и эстетски. Настоящий трюфель в помойной яме современной литры.
— Вот-вот. Трюфель в помойной яме! Клёво. Там ему самое место. Я надеюсь, что в аннотации так и написано — книгу, которую вы держите в руках, только что вынули из помойной ямы русской литературы, на ней ещё сопли Пелевина, остатки обеда калоеда Сорокина и пыль веков Акунина.