Договаривал он уже в пустоту.
Извините, если кого обидел.
08 декабря 2009
История из старых запасов: "Слово о серпе и молоте"
В серпе и молоте есть что-то улыбающееся, смешливое.
Это странный смайлик, причудливая рожица, на самом деле, вторичен — в восемнадцатом, когда придумали нагрудный знак красноармейца, роль серпа исполнял плуг.
Так это и называлось — "марсова звезда с плугом и молотом". Пентаграмма, звезда, звёздочка, прикатилась колёсиком-шестерёнкой давным-давно — ещё при Николае она явилась из Франции, запоздалой контрибуцией наполеоновских войн, ибо так французы отмечали командиров. Марсова звезда укоренилась на обшлагах и околышах округлыми лучами. Она была похожа на красную лилию-мартогон, из которой вылез маленький Марс. Лилия смотрела рогом вниз, точь-в-точь, как греческая пентаграмма — поэтому убиваемые видели сверху два рога дьявола — вплоть до ордена "Красного знамени", на котором она семьдесят лет сохраняла это положение.
Но вот серпимолот появился позднее.
Кто придумал его — неизвестно, история хранит нестройный хор многочисленных, но придушенных художников. Был ли это мирискуссник Чехонин, Камзолкин, или Пуни — непонятно.
Плуг — орудие земное, растущее из земли, как корешок, всё же исчезло через четыре года. Меч из герба, как известно по воспоминаниям Бонч-Бруевича, выкусил Ленин. Трио превратилось в дуэт. Но серпимолот, попавший на красное полотнище флага двумя годами раньше, чем на новые кокарды, пошёл бродить по всем поверхностям нового мира. Серпимолот сохранил единственное число — и стал склоняться не как словосочетание, а как сиамская пара близнецов, склеенных посередине.
Серп, хоть и свистел подальше от земли, чем плуг, но остался всё тем же Инем — пассивным и женским, он шмыгнул в руку колхозницы. Ян молота остался фрейдистским хреном в руках рабочего.
Но рабочий и колхозница держат в руках масонскую пару — молоток с мастерком.
Хлопотливые и наивные, ставшие персонажами анекдотов, масоны принесли в геральдику целый ящик инструментов — зубило духовного стремления, лом сокрушающей воли, циркуль разума, угольник точных параметров, мастерскую звезду опыта и знания, черпак братства и ватерпас судейского розлива.
Среди прочего там был молоток закона и структурный мастерок.
Молоток исполнял роль заседателя, стук его был колокольным звоном собрания, мастерок, будто Троица, регулировал пространство и общество.
Вдвоём они склеивали всё той же сиамской парой пространство и время.
Вскоре мастерок изогнулся и заострил свой край, Ян мёртво встал в пазы Иня, и руки рабочего и колхозницы синхронно взлетели вверх.
И пошли писать губернии, префектуры и вилайеты, писать-рисовать серпимолот, легко наносимый и трудно смываемый — вот он, гляди, улыбается за углом, на почтовом ящике, на стенке брандмауэра. Вот он, похожий на удава, тянет нас к себе. И мы, помня об отчаянии и самопожертвовании наших ушастых сородичей, о мужестве их и героизме, о сжатых зубах связиста, через которые идёт сигнал, о набоковском пророчестве — том, что серб и молот, о муке запертых на стадионах и их раздавленных пальцах, о надежде на справедливость и мечте о большой пайке, молитвах о праведном и неправедном улыбаемся ему в ответ.
Извините, если кого обидел.
08 декабря 2009
История из старых запасов: "Слово о понятиях на букву "Н"
В конце обеда, после кофе, разговорились о науке, и, в частности, о терминах. Вспомнили о Станиславе Леме и об учёных названиях на "н" и машине, построенной лемовским персонажем. Говорили и об истории рассказанной, кажется, Арнольдом (по крайней мере у меня в файле ссылка на него). Итак, было некоторое научно-мемориальное собрание, посвящённое юбилею покойного Понтекорво.
Кто-то из воспоминателей рассказал, что Понтекорво много лет назад, гуляя в окрестностях Дубны, заблудился. Однако учёный встретил тракториста, который взялся подвезти Понтекорво в сторону дома.
В пути они поддерживали разговор, и, тракторист спросил, чем именно Понтекорво занимается.
Тот ответил предельно точно — "нейтринной физикой" (собственно, Понтекорво был одним из её создателей). Тракторист возразил:
— Вы иностранец, и не совсем точно употребляете некоторые слова. Вы же имеете в виду не нейтриную, а нейтронную физику!
Понтекорво, рассказывая об этой встрече, всегда приговаривал:
— Надеюсь, я доживу до времени, когда уже никто не будет путать нейтроны с нейтрино!