И, чтобы два раза не вставать, скажу о своём, о наболевшем. Просматривая довольно много американских криминальных сериалов, я подивился высокой ценности "царицы доказательств". То есть, приведенного к допросу человека детективы в специально отведённой комнате заставляют сказать " я убил", причем больше это напоминает принятие ислама. Иными словами, какой-то магический акт — причем, проговорившись, негодяи сникают и более не сопротивляются. В государстве с гипертрофированной адвокатурой мне смысл этого действия непонятен.
Извините, если кого обидел.
06 февраля 2013
История про то, что два раза не вставать (2013-02-07)
— Апокалипсис нау. Что бы Вы предпочли: погибнуть сразу или остаться выживать в постапокалиптическом мире?
— А тут как завещал нам великий человек товарищ Сухов: «Хотелось бы, конечно, сперва помучиться».
— А вы помните, раньше смотрели диафильмы? У вас сохранился аппарат? Плёнки? Какое впечатление на вас производили диафильмы? Любимый диафильм?
— Аппарат сохранился, да. Сказать, что я так уж любил это дело — не могу, потому что плёнка рвалась, перекашивалась, лампа перегревалась, в общем, это было больше священнодействие, жертва диапроекторному богу. Я вот помню диафильм про русскую народную сказку, вернее, былину — про битву с Чудом-Юдом на Калиновом мосту. Я даже перерисовывал оттуда один кадр, зажав диафильм в фотоувеличителе. А так — нет, не очень много помню.
— Что б хотели получить в подарок?
— А это смотря от кого — одно дело, явится ко мне чёрт, так с ним один разговор: «Прочь, прочь, противный!»… Или позовёт меня царь в свои палаты, и спросит строго: «Чего тебе надобно, Владимир Сергеевич?». Тут разговор другой. Или, если хмельной купец мне скажет, поводя мутными глазами: «Эй, барчук, хочешь-то чего, я сегодня гуляю!»…
Одним словом, всё по-разному. Одно скажу — вымученных подарков не люблю. Ну и офисную бижутерию недолюбливаю — мне время от времени дарят какие-то ежегодники и телефонные книжки. Эй, кто-то ещё записывает телефоны в телефонные книжки? А то у меня есть.
— А холодное оружие любите?
— Как оружие — не очень. То есть я им восхищался (без преувеличения) в музеях и частных коллекциях. С удовольствием пользовался хорошими ножами в полевых условиях (это, правда, было именно не оружие, а функциональный нож для разделки того, что превратилось в еду).
Впрочем, я пользуюсь этим вопросом, чтобы сформулировать для себя важную мысль: я люблю что-то через функцию, через использование. Например, я любил авторучки и писал исключительно хорошими тонкими перьевыми ручками. А потом волевым усилием я от них отказался — потому что, во-первых, мало пишу уже от руки, а во-вторых, стал превращаться в раба вещи — нет ручки, так и не пишешь, или делаешь это неохотно, забыл ручку где-то (а это «Паркер») побежишь за ней обратно… Нет-нет, только чёрные гелевые, за тридцать рублей.
Так и со стальными игрушками для настоящих мужчин.
Извините, если кого обидел.
07 февраля 2013
История про то, что два раза не вставать (2013-02-08)
http://www.formspring.me/berezin
— На какие периоды вы разделили бы своё творчество, и как озаглавили бы их?
— Для начала надо сказать, что у меня нет никакого творчества. Был такой хороший писатель Михаил Анчаров. В одном из его романов есть такое место: «Сапожников придумал слово «фердипюкс». Им Сапожников предложил заменить слово «творчество». Поскольку слово «творчество» помаленьку начинает терять всякий смысл и ощущается только престижем и похвалой. И сказать про какое-нибудь дело, что оно не творческое, значит оскорбить всех в этом деле участвующих и отвратить к нему стремящихся.
Вот Сапожников и предложил заменить слово «творчество» словом «фердипюкс» ввиду его явной противности. Чтобы тот, кто не умеет или не хочет делать кое-что без предварительного чертежа, не стремился бы к этому занятию только из-за клички «творец». Это же ясно! Одно дело сказать про человека, что он на творческой работе, а другое — объявить во всеуслышание, что он занимается фердипюксом. Кому это приятно? Фролову это было неприятно, и он как-то сразу скис».
Во-вторых, периоды в жизни есть у каждого. И у меня тоже. И даже у домоседа Иммануила Канта были.
Был у меня период советского детства и юности, было время, когда я занимался точными науками, было иное время, когда я занимался литературой с восторгом неофита, затем был долгий период, когда я не писал свои книги, а читал чужие, писал про них статьи. Но это само по себе это деление бессмысленное. Надо объяснять какие-то наблюдения: например что-то изменилось в жизни и ты перестал читать художественную прозу. Вот просто перестал и всё. Не интересно. То есть, мемуары интересны (хотя там все врут не меньше, чем в фантастике) — вот эта периодизация интересна. Или был период, когда ты жил быстро, а потом наступил такой, что ты лежишь и спишь, а потом тук-тук, пришли к избе странники, вставай, Илюша, неладно в Датском королевстве, пора.