Извините, если кого обидел.
25 февраля 2013
История про то, что два раза не вставать (2013-02-25)
— В чем Вы сами себе боитесь признаться?
— В итогах жизни.
— Кто Вам дороже — Путин, Медведев, Мидянин или Гаечка из мультика про бурундуков? Кого из них Вы угостили бы чем-нибудь с моховиками?
— Мне кажется, что их вполне можно позвать всех вместе. Я бы и Шляпника, правда, тоже б позвал.
Извините, если кого обидел.
25 февраля 2013
История про то, что два раза не вставать (2013-02-26)
— Литературная судьба С. Кржижановского — это что такое? Почему совсем не печатали и почти забыли?
— А там часто бывает — голос его был негромок. Как-то он был не в стиле эпохи — не проявила она к нему интерес. С другой стороны, его именно поэтому и не умучили. Миновало зёрнышко жернова.
— Пастернак считал, что писатель русский непременно должен быть православным. Формалисты, или как там они назывались, без этого обошлись. А Вы?
— Для начала я бы попросил вас указать, где это такое Борис Леонидович сказал. Верна ли цитата, и всё такое — а то ведь окажется, что не Пастернак, не говорил, и не так, не то, и не по тому поводу. Императив «русский должен быть православным» обсуждался ещё давно. К примеру, когда Пастернаку было двенадцать лет князь Сергей Волконский написал доклад «К характеристике общественных мнений по вопросу о свободе совести», где в общем, говорил об этой максиме, и, мягко говоря, её не одобрял.
Что касается формалистов, так это и вовсе не ясно — писателей среди них было немного — да что там, всего двое, и очень сложный вопрос, без чего они обошлись, а без чего — нет. А про меня уж и говорить нечего.
Ср. «Я хочу спросить вас, — говорю я наконец. — Вы веруете в Бога?
У Сакердона Михайловича появляется на лбу поперечная морщина, и он говорит:
— Есть неприличные поступки. Неприлично спросить у человека пятьдесят рублей в долг, если вы видели, как он только что положил себе в карман двести. Его дело: дать вам деньги или отказать; и самый удобный и приятный способ отказа — это соврать, что денег нет. Вы же видели, что у того человека деньги есть, и тем самым лишили его возможности вам просто и приятно отказать. Вы лишили его права выбора, а это свинство. Это неприличный и бестактный поступок. И спросить человека: «веруете ли в Бога?» — тоже поступок бестактный и неприличный».
— Есть ли в вашем мире человек, выдерни которого из мироздания — и оно всё расползётся, как свитер вязаный?
— Нет. У меня есть довольно много людей, без которых мир неполон. И если что-то с ними случится, то скорбь моя будет со мной до смерти, ничто не восполнит их исчезновения и всё такое. Но расползание мироздания — это процесс быстрый, ощутимо долго его могут почувствовать только очень трепетные люди.
А наш век довольно чёрствый.
— А какой век был мягким и трепетным?
— А это как для кого. Вот, к примеру, для писателей XX век был хорош — они были в цене, а во второй половине этого века, когда их риски в России минимизировались, так и вовсе русскому писателю незаслуженное счастье подвалило. Зато теперь им карачун, а вот дизайнерам, которых при писателях-то за людей не держали, наоборот — слава и почёт. Вот одни, к примеру, ровно минуту мост дизайнили, а им за это государственную премию дали.
Извините, если кого обидел.
26 февраля 2013
История про то, что два раза не вставать (2013-02-27)
— Что тут за хуйня?
— Особой хуйни тут не наблюдаю.
— Хочется ебаться?
— Когда как. Тут ведь мне ещё важно — с кем.
— Что определяет свободу?
— Осознанная необходимость.
— Знакомитесь на улице?
— Давно не знакомился. Внешность у меня для этого неподходящая. Последний раз это случилось тогда, когда я утвердился в звании Настоящего Русского Писателя. Тогда и познакомился с какими-то людьми на улице.
Ведь настоящему русскому писателю нужно для утверждения в этом качестве придти в магазин и, заняв очередь, выйти на волю, в октябрьский промозглый воздух. Закурить «Беломор» с дембельской гармошкой.
— Эй, братан, — окликнут тебя. И ты поймёшь, что пока не сделал ошибок.
К тебе подойдёт сперва один, тщательно тебя осмотрев. Он спросит, нужен ли тебе стакан.