После бала они встречались несколько раз и их диалоги напоминали дуэли — невидимые шпаги высекали искры, слова сталкивались со словами и, шипя, падали на мостовую. Элизабет с отвагой бросалась в бой. Карлсон был высокомерен, он одной ногой был в небе, и Элизабет думала, что он смотрит на неё, будто из кабины аэроплана.
Они были учтивы при встречах, но как-то отец Элизабет сказал, что их сдержанные перепалки напоминает ему тот звук, с которым закаляется стальное лезвие, погружённое в студёную воду.
Внезапно Карлсон и Сванте покинули Вазастан и уехали в Христианию. Гунила пролежала три дня отвернувшись к стене, питалаясь одним только песочным печеньем.
В эти дни в доме Боков (или же — фон Боков), возник кузен девушек Юлиус, который, согласно сложным скандинавским законам о майорате, должен был вступить во владенье их небольшим домиком. Это было предрешено, как женитьбы на вдове старшего брата, и прочим условностям того времени.
Но пока господин Бок, или, что лучше для брачных стратегий — фон Бок, был ещё жив. Он только перестал сам выезжать на своём мотоцикле, и у Элизабет началось раздолье отважных гонок по кривым улочкам.
Юлиус ухаживал за Элизабет и даже ввёл её в дом госпожи Пти Бер, своей тётушки.
И, Боже мой, что увидела она в прихожей этой богатой дамы? Шлем господина Карлсона, висевший на вешалке! Она пришла в гости с глупым Юлиусом, что держал её под руку, а на них, из кресла в гостиной смотрел сбитый лётчик, по ночам, наверное, пересчитывавший свои сто миллионов эрэ, пересыпая их из одного бочонка в другой. Оказалось, что госпожа Пти Бер была родной тётушкой не только Юлиусу, но и самому Карлсону.
Пока Юлиус и Карлсон говорили о преимуществах сборной шведской мебели, а госпожа Пти Бер колебалась, дать ли им ссуду, Элизабет выращивала в себе ненависть ко всем троим. Наконец Юлиус намекнул, что большую часть денег он хотел бы получить безвозвратно, как подарок к свадьбе. При этом он заявил, что попросит руки Элизабет. Но тут чаша терпения девушки иссякла, и фрекен Бок заявила, что не сможет выйти замуж за человека, который не способен поменять колесо у мотоцикла.
Юлиуса это не смутило, и он заявил, что женится на младшей из пяти сестёр, имя которой он, впрочем, забыл. Зато Элизабет показалось, что Карлсон посмотрел на неё с уважением.
Между тем в Вазастане появился ещё один человек — Людвиг фон Боссе, который, наоборот, обычно опускал приставку к собственной фамилии. Он был лётчиком шведских ВВС, и, видимо, поэтому знал Карлсона. Молодой офицер привлёк внимание Элизабет, а на почве ненависти к снобу Карлсону они и вовсе подружились. Людвиг оказался жертвой интриг Карлсона, а ореол мученика придавал его образу известную романтичность.
Шли неделя за неделей, и на свадьбе Юлиуса она вновь столкнулась с Карлсоном.
Внезапно он пал к её ногам и зарыдал:
— Вся моя борьба с самим собой была бессмысленной! Чувства сильнее меня, и я не в силах им противостоять! Знайте, что я люблю вас больше аэропланов и денег!
Фрекен Бок собрала все свои силы и отвечала, что попытка смутить ей Карлсону не удалась. Она не боится его, и не позволит человеку с предубеждениями одержать верх над её гордостью. Разрушенное счастье её сестры навсегда стало между ними. Погубленная карьера Людвига требует отмщения.
Карлсон отвечал, что Людвиг фон Боссе сам был отъявленным негодяем, транжирой и именно из-за него, насыпавшего сахар в бензопровод аэроплана, Карлсон потерпел в своё время крушение. Более того, мать фрекен Бок сама заявляла о браке ради денег, и именно поэтому он увёз Сванте в Норвегию.
Ошеломлённая фрекен Бок даже топнула ногой:
— Боже! Как позорно я поступила!.. Я, так гордившаяся своей проницательностью и так полагавшаяся на собственный здравый смысл!
На этих словах она хлопнула дверью, села на мотоцикл и исчезла, оставив Карлсона в совершенном недоумении. Опомнясь, он помчался к дому Боков (или, что уж совсем неважно — фон Боков) и ввалился в окно (дверь была заперта). Карлсон увидел Элизабет в слезах посреди комнаты.
Они обнялись.
В этот момент влюблённые услышали звуки автомобильных клаксонов — это к дому подъехали счастливые Сванте с Гунилой, которые только что повенчались. На втором автомобиле везли Людвига фон Боссе — он был обвенчан с беглянкой, но верёвки, спутавшие его тело, на всякий случай не стали снимать.
По лестнице спустилась мать Элизабет, раскрасневшаяся от радости, а отец вывел из сарая мотоцикл, который он украсил флёр-д-оранжем и свадебными цветами.