О’МЕРФИ
Чем же вы гордитесь, господин Фрагонар?
ФРАГОНАР
Тем, что мне было позволено растирать краски для ваших ягодиц
Сцена погружается в темноту, остается освещенной только «Одалиска», она исчезает последней. По мере затемнения:
ГОЛОС ПОМПАДУР (из зрительного зала)
Художник отдает королю свою самую прекрасную картину и свою самую прекрасную модель, и на этот раз мы не должны делать выбор между шедевром кисти и шедевром природы. Дорогой Буше, мы благодарим вас за оба шедевра. Выражая свою благодарность, я рассчитываю и претендую на вашу дружбу и ваш гений. Мы с вами посвятим жизнь первой нации мира, ее воспитанию, образованию и украшению.
ГОЛОС ЛЮДОВИКА (из зрительного зала)
Черт возьми, вот это задница.
ГОЛОС БУШЕ
Седалище женщины — самый вожделенный из всех предметов. Говорю это вам как живописец и как француз.
ГОЛОС ПОМПАДУР (из зрительного зала)
Его величество прибыл для того, чтобы взять на службу величайшего художника Франции, а приобрел в его лице самого пламенного француза. Господин Буше, король назначает вас директором Академии художеств и придворным живописцем Ваш пожизненный титул: Франсуа Буше, Живописец Короля.
Действие первое
На сцене темно. Текст: «Прошло 35 лет». Постепенно сцена освещается. Сначала свет падает на «Одалиску», стоящую на мольберте, на прежнем месте. Все остальное изменилось. Чрезвычайно бедная мансарда с чуланом за занавеской, в которой можно узнать кусок старой парчи. Мебели почти нет, но очень много картин Буше, расставленных на полу вдоль стен. Буше почти все время сидит в своем кресле. О’Мерфи.
БУШЕ (из глубины еще темной сцены)
Собирается гроза. Боюсь, я сегодня снова не удержусь и испорчу воздух. Так-то, госпожа О’Мерфи.
Свет.
О’МЕРФИ
БУШЕ
Не при давайте этому значения, господин Буше. Впрочем, возможно, что сегодня нам предстоит обонять совсем другие запахи.
БУШЕ
Вы опять завели свою шарманку насчет этого дела с квартирой?
О’МЕРФИ
Так ведь никуда от него не денешься.
БУШЕ
Я не в настроении, госпожа О’Мерфи. Поговорим об этом в другой раз.
О’МЕРФИ
Я посмотрела квартиру, которую отводит нам домовладелец, господин Лемегр. Говорю вам, я не привередлива, но квартира скверная. Под ней какая-то жуткая кухня, а там по нескольку раз жарят на одном и том же сале, и вся вонь идет наверх, в квартиру. Представляете, как воняет прогорклое сало?
БУШЕ
Вопрос не вызывает у меня желания отвечать.
О’МЕРФИ
Вы должны принять решение.
БУШЕ
А какая польза этому Лемегру от нашего переезда?
О’МЕРФИ
Ту квартиру он не сдаст никому, а эту еще сможет всучить какому-нибудь бедняку.
БУШЕ
Я же еще вчера сказал: Не морочьте мне голову этим вздором, я не собираюсь изменять своим привычкам.
О’МЕРФИ
Сказали? Господину Лемегру?
БУШЕ
Себе.
О’МЕРФИ
Вы обращаетесь к себе на «вы»? А я и не знала.
БУШЕ
Я еще не потерял к себе уважения.
О’МЕРФИ
Ко всему прочему, в той квартире над кухней всего одна-единственная комната. Нет даже закутка, который можно отгородить.
БУШЕ
Вот видите, наш спор зашел в тупик. Мне нужен свой угол. Поймите меня правильно: я вас не прогоняю; ночью вы мне не мешаете, поскольку по ночам я сплю, но днем мужчине нужно иметь возможность уединиться, женщинам это не столь необходимо.
О’МЕРФИ
Вы используете эту возможность, чтобы выпустить газы.
БУШЕ
А если и так?
О’МЕРФИ
Я слышу запах даже через занавеску.
БУШЕ
Но все-таки за занавеской мне удобнее.
Стук в дверь.
Вот вам доказательство необходимости уединения. Некто добивается аудиенции, и я удаляюсь. (Уходит.)
О’Мерфи открывает дверь. Входит Фрагонар, располневший, потрепанный.
ФРАГОНАР
Ну, вот и я.
О’МЕРФИ
И что?
ФРАГОНАР
Мы договаривались о встрече.
О’МЕРФИ
Неужели, сударь?
ФРАГОНАР
Вы обещали со временем сообщить мне подробности об Оленьем парке.
О’МЕРФИ
Господин Фрагонар!
ФРАГОНАР
Собственной персоной, госпожа О’Мюрф.
О’МЕРФИ
Моя фамилия — О’Мерфи.
ФРАГОНАР
Милостивая государыня, я умею произносить английские имена по-английски. О’Мерфю.
О’МЕРФИ
О’Мерфи.
ФРАГОНАР
Звучание вашего имени навеки запечатлелось в моей памяти.