— Кейт, тебе нужен отдых. Знаешь, приезжайте с мужем ко мне в Куинс. Я быстро состряпаю бифштексы с острым соусом чили, который так любит Ричи.
— Большое спасибо, тетя Патти. Мы обязательно приедем, — проговорила Кейт, раскрывая «Таймс» на разделе «Городские новости».
В глаза тут же бросился заголовок: «ИЗВЕСТНЫЙ ФИНАНСИСТ НАЙДЕН МЕРТВЫМ В СВОЕЙ КВАРТИРЕ».
— Тетя Патти, — сказала она, притягивая газету ближе, — извините, но мне нужно идти. Большое спасибо. Я позвоню вам позднее.
Кейт быстро просмотрела заметку о смерти Билла Пруитта. В ней говорилось о его связях с фондом «Дорогу талантам», членстве в различных элитарных клубах — «Йель», «Столетие» — и о том, что он был президентом совета Музея современного искусства. Пруитта обнаружили в его в квартире в ванной. В ванной? У него случился инфаркт?
Кейт немедленно позвонила Ричарду. Возможно, он уже знает. Барабаня пальцами по столу, прислушивалась к гудкам в трубке. Ответила секретарша. Ричард на суде по делу одной фирмы с Уолл-стрит, которое в последнее время занимало очень много времени.
Партнеры судились друг с другом. Алчность выступает против еще большей алчности, как называл этот процесс Ричард.
Кейт возвратилась к статье, прочла еще раз, и тут загудел домофон. Молодой консьерж Райан сообщил, что для нее доставили пакет и сейчас он принесет его наверх. Кейт знала, что парень использует любую возможность, чтобы с ней пообщаться.
Через минуту Райан стоял на пороге, лаская взглядом плечи Кейт. Это вынудило ее туже подтянуть пояс махрового халата.
Конверт был стандартный, из плотной манильской бумаги, без обратного адреса. Просто наклейка с ее фамилией, напечатанной прописными буквами.
Внутри находился коллаж размером примерно с обычную почтовую открытку. Какая-то странная мозаика из обрезков цветной бумаги, наклеенных на картон. Что это? Приглашение на выставку какого-то художника? Кейт перевернула коллаж. Ничего. Если это приглашение, то очень странное. Она потрогала пальцем поверхность, почувствовав неровности.
Господи, так это же сделано вручную! Специально для меня?
Кейт напряглась. Глянула на фотографию с выпускного вечера Элены и выронила коллаж, наблюдая, как он, крутясь, падает на пол.
Неужели эти две вещи связаны? Фотографию он каким-то образом подбросил, а вот это уже прислал по почте.
Кейт взяла лупу, которую использовала для изучения мелких деталей в углах картин фламандских художников, подняла коллаж, внимательно рассмотрела и убедилась, что он составлен из маленьких кусочков фотографии. Десять минут напряженного изучения через лупу, и Кейт была совершенно уверена, что на фотографии изображена Мадонна с иконы. Удалось рассмотреть фрагменты креста, золотого оклада и фигуры Мадонны. Она знала одного человека, который мог бы помочь в этом разобраться, и тут же позвонила ему.
Всю дорогу в такси ее сердце не переставало интенсивно колотиться.
Зачем он присылает мне эти вещи?
С конвертом в руке — Кейт жалела, что перед тем, как его вскрыть, не надела перчатки, — она вошла в элегантный кирпичный особняк на Семьдесят пятой улице неподалеку от Мэдисон-авеню. Читать небольшую бронзовую табличку не было нужды. Кейт знала, что на ней выгравировано: «ГАЛЕРЕЯ ДЕЛАНО-ШАРФШТАЙHА».
Это был оазис спокойной красоты, собрание живописи и скульптуры самого высшего класса. Стены обшиты темными деревянными панелями, на полах изысканные восточные ковры. Галерея Делано-Шарфштайна, в сущности, была небольшим частным музеем, экспонаты которого продавались. Правда, купить их мог только очень богатый человек.
В студенческие годы Кейт взяла за правило периодически заходить сюда. В ее третий, а может быть, четвертый визит рядом с ней неожиданно оказался аккуратный маленький человечек. Прекрасно вылепленное лицо, пронзительные умные глаза и длинный нос, похожий на птичий клюв. Он постоял минуту, молча оглядывая ее, а Кейт притворилась, что внимательно изучает портрет работы художника XVI века.
— Изящная работа, вы согласны?
— Конечно, — ответила она, поднимая взгляд на его элегантный костюм-тройку.
— Я обратил внимание, что в последние месяцы вы посетили нашу экспозицию уже несколько раз. Вас трудно не заметить.
Голос мужчины был мягкий и уверенный. Он протянул руку. Кейт взволновалась.
— Мертон Шарфштайн.
— О, — сказала Кейт, — значит, это ваша галерея? Очень приятно.
Кейт рассказала ему, что она студентка, изучает историю искусств, и он немедленно устроил для нее персональную экскурсию не только по первому этажу, но и по второму, куда приглашались исключительно серьезные покупатели. Там она увидела много замечательных вещей, которые, по ее мнению, могли украшать экспозиции крупнейших музеев мира.
С тех пор Кейт стала постоянной посетительницей галереи, и Мерт неизменно уделял ей внимание. Когда она вышла замуж за Ричарда, то сразу же привела мужа в галерею Делано-Шарфштайна, хотя его художественные пристрастия были в области современного искусства. Они разговорились, и Мерт объяснил Ричарду, что художественная коллекция без элементов традиции не… — как он точно выразился? — «не достойна человека вашего вкуса, мистер Ротштайн». О да, Мерт умел убеждать, и очень скоро Ричард потратил в галерее несколько сотен тысяч на «традиционные» работы.
— Привет, Джоул. Как дела?
— Спасибо, миссис Ротштайн. Прекрасно, — произнес чуть ли не шепотом симпатичный молодой человек, сидящий за скромным столом красного дерева. — Мистер Шарфштайн ждет вас на втором этаже.
В выставочных залах было на удивление много посетителей. Огромные камины, паркет из ценных пород дерева, декоративная лепнина на потолках — все это как бы шептало на ухо: деньги, деньги, деньги. Поднимаясь по большой винтовой лестнице, Кейт представила, что сейчас ей навстречу выйдет звезда Голливуда Лоретта Янг, знаменитая актриса прошлых лет, которую так любила ее мать.
— Вам кофе или чаю? — предложил другой молодой человек.
Он был даже симпатичнее, чем Джоул, и его шепот был настолько тихим, словно поблизости, в соседней комнате, спал младенец. Кейт поблагодарила и устроилась в кресле в небольшом выставочном зале с комплектом офортов Гойи.
— Мерт надолго задерживается? — спросила она.
— Всего на несколько минут, — прошептал молодой человек. — Беседует с клиентом.
Кейт встала, чтобы внимательнее рассмотреть работы Гойи. Стоило подойти чуть ближе, как рисунок расплывался, образуя загадочные темные узоры. Отойдешь, и изображение оживает. Например, становился виден поражающий быка матадор. Кейт поиграла так несколько раз, то подходя почти вплотную к офорту, то отходя. Наконец дверь кабинета распахнулась, и появился хозяин галереи. Его сопровождал молодой человек в кожаных джинсах в обтяжку и шелковой рубашке с драконами, расстегнутой до пупка.
— Кейт, позвольте мне представить вам мистера Страйка. Мистер Страйк, это миссис Ротштайн.
— К чему эти церемонии, старина! Никаких мистеров — просто Страйк. — Он поднял голову, поросшую иссиня-черными волосами, и посмотрел на Кейт.
— Я вас знаю, — сказала она. — Вы музыкант. Особенно мне нравится ваша песенка «Мош-пит стампер»[23]. — Кейт принялась напевать приятным контральто, щелкая пальцами: — «О, мош-пит стампер, давай же пинай меня, бей кулаками, то есть залюби до смерти…»
Мерт удивленно уставился на нее.
— Музыкант, душечка, это для тех, кто разбирается. — Страйк вскинул вверх густо татуированную руку и подмигнул Кейт. Она обратила внимание, что глаза у него сильно подведены. — А для всех остальных я просто обыкновенная паршивая рок-звезда.
— У мистера Страйка, — проговорил Мерт, — о, извините, у просто Страйка неплохой художественный вкус. Он только что отобрал три рисунка старых мастеров. Один Рубенса и два Дюрера.
— Я ничего в этом не понимаю, душечка. — Страйк смотрел на Кейт улыбаясь. — Но эти ребята меня достают. Это уж точно.
Кейт в ответ тоже заулыбалась. Мерт последовал ее примеру. Он отправился провожать Страйка, а вернувшись через несколько минут, драматически вздохнул.