Он смотрел на нее некоторое время, затем сложил руки на груди и сказал:
— Хорошо. Давай забудем на время о призраках и всем прочем... Поговорим о нас. О том, как мы умудрились потеряться... и где. Скажи мне все, что хочешь сказать. Почему все время срываешься? Почему кричишь? Почему скандалишь постоянно?.. Хочешь начистоту — давай начистоту. Я слушаю...
Анна глядела на дно стакана, который держала в руках, стараясь отыскать там истину и нужные слова.
— Я просто... пытаюсь привлечь твое внимание, — коротко ответила она.
Марк нахмурился и резко посерьезнел. До этого он считал, что жена отмахнется и не станет говорить.
— Привлечь мое внимание? — переспросил он.
— Да. — Она перевела взгляд на него. — Ты все время работаешь... и мне кажется, что на меня у тебя уже не остается времени.
Выражение его лица смягчилось.
— Да что ты говоришь, милая. У меня всегда есть на тебя время... Только желание пропадает, когда ты начинаешь кричать... и... пилить меня.
— Я очень хотела быть идеальной женой... А когда... думала, что ты относишься ко мне как... к мебели... как... к необходимому атрибуту жизни... сильно злилась.
Марк шагнул к ней и притянул ее к себе.
— Детка, ты идеальная жена... Всегда — всегда... Мы всего лишь перестали понимать и слышать друг друга... И теперь я понимаю, что, когда возникает ссора или... отчуждение, надо садиться и разговаривать... вместе ища причину того... Наша ошибка в том, что мы этого не делали.
После последней фразы и Марк засветился, освобождаясь от боли, синяков и ссадин.
— О, вот теперь ты был искренен, — улыбнулась Анна. — Так мы пойдем на бал?
Он сморщил нос, но потом расплылся в улыбке.
— Да... Но это уже, скорей, так... закрепление материала.
И, сказав это, поцеловал жену.
Вопреки ожиданиям бал начался в три часа ночи. Собственно, это и было завтра, ведь следующий день наступает уже в полночь. За полтора часа до этого Анна проснулась оттого, что услышала негромкую суматоху, доносившуюся из зала на первом этаже. Она немного испугалась, но интуиция подсказала ей, что тревожится не о чем. Тихонько встав, боясь разбудить мужа, девушка вышла из комнаты и направилась к лестнице. Однако по пути ее перехватила Ческа с пятью сопровождающими ее девицами — привидениями.
— Подожди, тебе туда еще рано, — сказала она. — Надо хорошенько подготовиться. Доверься мне и моим служанкам.
С этими словами призраки отвели ее в другую комнату и заперли дверь на ключ.
— А Марк? — спросила Анна.
— Не волнуйся, им тоже займутся.
Как ни смешно выглядела ситуация со стороны, но, тем не менее, Анну заставили принять душ, сделали ей маникюр, педикюр, стильную прическу, идеально накрасили и нарядили в невероятно красивое платье. Дополнили комплект дорогими украшениями и изящными туфельками. Когда пришло время отправляться вниз, Ческа напутствовала подопечную:
— Ты будешь самой красивой из всех присутствующих. Все, что увидишь в зале на балу, запечатлей в своей памяти, как самый чудесный день... вернее, ночь, в своей жизни. Ведь сегодня ты помирилась со своим возлюбленным супругом.
Зал производил невероятное впечатление. Его пышному убранству позавидовал бы любой королевский дворец. Разноцветные гирлянды, воздушные шары и много-много цветов. Люстра в центре освещала пиршество, с умилением наблюдая с высоты за тем, что происходит внизу. За хрустальным роялем сидел молодой паренек и наигрывал медленную мелодию. Ему вторил оркестр, расположенный на достаточно маленьком пространстве. Музыканты даже изредка задевали друг друга, однако, это не мешало им восхитительно играть. Каждый услышавший их, забывая обо всем на свете, застывал на месте, с упоением ловя нотки, несущие радость. Ничего не существовало в мире прекраснее музыки, аккуратно и четко выстраиваемой прочной и хорошо согласованной командой. Дирижер находился здесь, казалось, только потому, что так положено. Он лишь довершал картину, мерно взмахивая палочкой и выражением лица рисуя нужную интонацию. Его брови то сходились вместе, накаляя звук, то осторожно расплывались по лбу, обозначая нежность и сентиментальность. Инструменты вступали поочередно, в соответствии с настроением мелодии. В самый напряженный, наполненный страсти момент вступал саксофон, призывая покориться зовущей любви, в минуту безмолвного плача — скрипка, оплакивающая безнадежную тоску. Рояль звучал всегда, безостановочно, вне зависимости от направления музыки. Его дивные ноты, обволакивающие слушателя подобно загадочному туману, расползались по залу, словно дымка, желающая утянуть в свои сети зазевавшуюся жертву.
Помещение было переполнено народом. Бесплотные тени обрели на одну ночь былое величие, получив вновь тело, которым некогда свободно обладали. Правда, присутствовали тут и бестелесные духи, гордо и плавно проносящиеся мимо, обходя встречных, будто могли с ними соприкоснуться. Женщины, все до единой, поражали красотой и пышностью нарядов, громоздкостью и шиком украшений, изысканностью макияжа и блеском идеально уложенных причесок. Мужчины, в строгих смокингах с бабочками, держались галантно, без конца учтиво кланялись дамам, курили сигары и беседовали о последних светских новостях. Девушки с интересом оглядывали молодых людей и обсуждали, кому из них лучше отдать предпочтение. Вторые же смущенно мялись по углам, не решаясь подойти к понравившейся красавице и пригласить ее на танец. Они были столь юны, что щетинка, еще не успевшая властно расположиться на присущей ей территории лица, вызывала милую улыбку и олицетворяла детскую непосредственность. Трон, расшитый бархатом, скучающе поджидал хозяина на почетном месте возле оркестра. Все уже знали, кто почтит сегодня их своим присутствием, и с благоговейным трепетом посматривали на кресло, гадая, чем порадует важная персона. Тяжелые красные портьеры никто и не подумал задергивать, пусть все, оказавшиеся в эту ночь поблизости, знают, что балы вовсе не канули в лету, не превратились в пережиток прошлого, а с огромным успехом и таким же размахом проводятся и ныне. На подъездной дорожке к дому не стояло дорогих карет с кучерами и лошадьми, в прихожей не поджидал прихода очередного гостя дворецкий, не принимал с важным видом верхнюю одежду и дамские накидки лакей в белых перчатках — этих основных атрибутов грандиозного праздника не было нынче. Приглашенные просто появлялись здесь, из ниоткуда. Некоторые проникали в дом сквозь стены или влетали в раскрытые окна, но в зал все входили одинаково гордо, величественно и с большой помпезностью, присущей очень важным людям. По секрету сообщу, многие из них не хотели приходить сюда сегодня, но один знаменитый титулованный человек, которому нельзя было отказать, чрезвычайно настаивал, и, честно говоря, вряд ли нашлись бы мужчина или женщина, способные не явиться туда, куда Он повелевал прибыть.
Марк уже поджидал в зале прихода супруги. Окружающая обстановка производила на него невероятное впечатление. За всю жизнь он перечитал довольно много книг, посвященных священному действу под названием «королевский бал», но увидеть такое воочию даже мечтать не смел. И вот судьба преподнесла ему шанс. И не просто понаблюдать за всем со стороны, но быть чуть ли не самым главным на празднике. Когда он вошел сюда, почти каждый мужчина поспешил засвидетельствовать ему свое почтение, пожать руку и представиться. Марк из обилия информации запомнил лишь пару имен и родов деятельности, дежурно улыбаясь и постоянно твердя фразу: «Очень приятно!». Женщины же, перешептываясь, украдкой поглядывали на важного гостя и выказывали ему свою благосклонность кто как: одни соблазнительно поводили плечиками, другие, послав воздушный поцелуй, смущенно закрывали рот рукой, третьи, вообще, не сводили с него глаз ни на секунду, четвертые махали ладонью и пытались пригласить потанцевать. Те, что постарше, без конца, через официантов, посылали бокалы вина и наперебой подмигивали, демонстрируя пышные формы и шикарные драгоценности, надеясь купить внимание красавца. Марку все это доставляло неудобство, и он не мог дождаться появления Анны.