— В Охотничий павильон, скорее всего, отдали, — со знанием дела высказалась одна из «девочек», подкрашивая ресницы. Сатин понимала, что она говорит об этом, испытывая лютый страх оказаться там же. Где весь смысл человеческих забав сводится к одному — фурри стремительно убегает, прячется на территории огромного лесопарка, а люди с задорными криками, свистом и воплями догоняют.
Из Охотничьего павильона не было дороги назад. Никто еще не вернулся.
— Ну, может, какой-то особо любвеобильный попался, и который день развлекается, — предположила вторая.
— Или попала к доминантам, а там… Сто ударов — максимум, и ты кусок мяса.
Сатин старалась не разреветься. Очень старалась. Потому что зареванный вид — это прямой путь к наказанию. Двадцать ударов плетью. И, пока не заживет шкура, ты моешь полы и обслуживаешь непритязательных мальчиков из охраны.
А сегодня у нее особый день. Она выросла. Ее кое-как обучили тому, что она должна знать о людях, о том, чего они хотят, и как это дать. Сегодня Белла обещала быть рядом. Но ее не было…
— Все оделись? — строгий голос управляющего громыхнул по комнате. — На выход!
Этот павильон Острова Фантазий назывался «Сладострастие». Грин уже успел обойти всю территорию «парка развлечений» и выяснить, что названия заведений были весьма незатейливы. Видимо, чтобы праздно гуляющим туристам не пришлось долго и мучительно думать, куда пойти. Отдыхающим думать вообще не свойственно, тем более, той публике, что приезжала сюда — в самую задницу мира, только ради супер-экзотических приключений. Поэтому задачу по выбору мест для досуга явно упростили. И сами формы досуга фантазийностью не отличались.
«Сладострастие» — обычный бордель, только вместо мужчин и женщин в нем — фурри, странные иномирные создания, похожие одновременно на людей и животных. Охотничий павильон — парк, где можно было погонять «дичь», а, набегавшись по лесу, пристрелить из казенной винтовки. За дополнительную плату — потребовать ее же зажарить и подать с салатом.
В «Гладиаторских ямах» фурри на потеху публике сражались друг с другом или с людьми.
А в «Концертном павильоне» давали какое-то не особо интересное шоу, демонстрирующее нечеловеческую пластику танцоров.
В общем, выбирать было особо не из чего. Поэтому «Сладострастие». Тут хотя бы было больше шансов получить желаемое. И Грин, оплатив на входе билет «на всю ночь, с комнатой люкс», вошел в большой темный зал.
Все, что требовалось от «девочек» — разгуливать по залу, вихляя бедрами, и делать так, чтобы клиент выбрал именно тебя. Никто не выбрал? На следующий день ты драишь туалеты, если для другой работы непригодна. А вечером тебя безо всякого выбора будут трахать скучающие парни из обслуги Острова Фантазий. Чтобы не возникало соблазна перейти на работу полегче.
Поэтому Сатин мечтала только об одном — чтобы ее первый клиент был хотя бы симпатичным… и нормальным. Не таким, после которого твою измочаленную шкуру тащат в лазарет. Или вовсе на помойку, потому что за нее было заплачено.
Грину понадобилось несколько минут, чтобы среди двух десятков фурри, фланирующих по залу под аккомпанемент располагающей музыки, вычислить ее. Невысокую, худенькую, с густыми каштановыми волосами, из-под которых забавно торчали острые кошачьи ушки. Обтягивающее белое платье, светившееся в клубном неоне, оставляло слишком мало шансов на то, чтобы девушка промелькнула мимо него незамеченной.
Она была не самой красивой среди них — да и как вообще можно судить о красоте нелюдей? Судя по телосложению и неуверенному движению, даже не самая опытная. Скорее, наоборот. Вчерашний подросток. Но было в ней кое-что важное: взгляд.
Но Грин как раз был достаточно опытен, чтобы понять, как она смотрит. Фурри оценивала людей в зале. Не ждала, когда выберут и оплатят ее, а выбирала сама. И в этом взгляде читались одновременно и наивность вчерашнего ребенка, еще не нахлебавшегося взрослого опыта, и… необъяснимый животный инстинкт. Который заставлял «кошечку» целенаправленно выцеливать того, перед кем она раздвинет ноги и будет послушной девочкой.
Сатин задержала на нем взгляд всего на пару секунд. Но этого было достаточно, чтобы инстинкт подсказал ей — решай быстро!
Она привыкла ориентироваться на свои ощущения. Как учила Белла. Только так можно было продержаться хотя бы несколько лет. И получить шанс не оказаться раньше времени в Охотничьем павильоне, а «сделать карьеру». Например, оказаться среди управляющих или перейти в разряд опытных гидов, которых брали с собой путешественники, пресыщенные экзотическими удовольствиями, но желающие погулять с местными знатоками достопримечательностей.